— Вообще-то другой дорогой он идти не мог, — задумчиво добавил он. — Со стороны Дона в Залесье только она одна и имеется. — И он, оживившись, предположил: — А может, его волки в лесу сожрали?

— Если выбирать, то уж лучше волки, хотя это тоже нежелательно, — ответил князь, пояснив причину.

Мол, с его помощью появляется возможность уже сегодня отыскать убийцу, а найти его необходимо как можно быстрее, иначе… Константин вкратце изложил предполагаемый расклад грядущих событий.

Но с другой стороны, если выбирать между появлением священника в Чернигове и его встречей с волками, то, конечно, «санитары леса» куда предпочтительнее.

— Да уж, представляю, что он понарассказывает черниговским князьям, если доберется до них, — хмуро проворчал Вячеслав.

— И чем он меня вымажет с ног до головы, — в тон ему подхватил князь, горько заметив: — Лучше бы я его и впрямь повесил. А теперь он своими россказнями заварит такую бучу, что только держись. И ведь эта зараза не только к князьям пойдет — он же еще и епископа навестит. Мало мне владимирского Симона, так еще и черниговский Митрофан подключится, чтобы во второе ухо киевскому митрополиту против меня дудеть.

— Они-то к тебе каким боком? Все-таки духовная власть — не светская, — усомнился Вячеслав.

— Так князья-то, получается, невинно убиенные, как Борис с Глебом. Нет, даже хуже, — поправился он. — Тех-то в свое время просто прирезали, как баранов на бойне, и вся их вина была в том, что они мешали Святополку в борьбе за власть, то есть никакой идеологической подоплеки. Да и то их в святые записали. А тут тебе великомученики за святую веру. И конкурентов у них на небесах ни одного — насколько я знаю, в Чернигове со своими собственными святыми большая напряженка. Словом, поверь, что такой подарок судьбы, преподнесенный лично рязанским князем, они используют на всю катушку.

— Значит, снова война?

Константин крякнул. Ему и в мыслях-то произносить это слово не хотелось. Главное — только-только зарыли топор войны, ликвидировав проблему северных соседей. Притом весьма удачно зарыли — вместе с самими соседями. Не со всеми, конечно, но дети не в счет, пока они подрастут, много воды утечет, и до Калки о них можно не думать, а Ярослав… Да, он та еще заноза, но пусть побаливает. Даже полезно — будет своим существованием поддерживать в самом Константине бодрый боевой тонус, не позволяя чрезмерно расслабиться.

Словом, живи и радуйся, по мере возможности решая свои задачи. И тут на тебе. А уж какой крик до небес поднимет все тот же Ярослав — одному богу известно. Мол, сызнова Константин-братоубийца голову поднял. Мало ему рязанских братьев, так он теперь за черниговских взялся. Ату его, а то он всех Рюриковичей в могилу загонит! И начнется. А плюс к нему два убитых горем отца. Их и науськивать не надо — сами не угомонятся, пока не отомстят. Хорошо хоть, что еще двое папаш умерли — все поменьше оместников по его душу. Зато у каждого из живущих не просто по погибшему, но по сгоревшему сыну.