– К Рождеству армия Орловых и Суворова выступит, – ответил Омелин, – но как именно, ещё неизвестно.

– Скорее всего, они пойдут двумя колоннами, – склонился над картой Кутасов. – Это будут два достаточно мощных кулака, при этом с не слишком растянутыми коммуникациями. И наша задача быстро и эффективно разгромить эти две армии, пока они не соединились для удара по Москве.

– А не проще ли, Владислав, – комиссар перешёл на обращение по имени, чтобы сгладить зародившийся было конфликт, – запереться в Москве и выдержать осаду. Солдат у нас для этого вполне хватит.

– Ты позабыл уроки польской интервенции, Андрей, – покачал головой комбриг. – Им не удалось усидеть в Москве, не смотря на всю мощь армии и наёмников.

– Против них поднялась вся Россия, – возразил Омелин, – а сейчас на нашей стороне поддержка народа!

– А ты забыл Украину, – мрачно напомнил ему Кутасов, – как её быстро замирил Потёмкин и двадцать полков с турецкой границы. То же будет и всюду, как только нам на смену придут екатерининские солдаты. Мы очень быстро лишимся хлеба и огнеприпаса, нас отрежут от Урала, а значит, от подкреплений, от новых пушек и мушкетов. Нас окружат и заморят голодом, как поляков в шестьсот двенадцатом, а после выбьют из города. С Уралом у них выйдет, думаю, не сложнее, как только там узнают о нашем поражении.

– Убедительно, – кивнул на это Омелин. – Однако достанет ли у нас сил на то, чтобы разгромить две армии поочерёдно?

– Должно достать, – резко ответил Кутасов, – иначе грош цена всей нашей революции. Но для того, чтобы сделать это, нам нужно знать маршруты движения вражеских армий. И очень желательно, до того, как они выступят из Великого Новгорода.

– Голов докладывает, что вести разведработу почти невозможно, – сказал Омелин. Согласно негласному разделению обязанностей разведка и контрразведка, а также слежка за деятельностью особых отделов, относились к ведомству комиссара. Кутасова на это просто не хватало. – Новгород просто наводнён агентами Тайной канцелярии, как явными, так и скрытыми, да и полиция старается вовсю. Всех неблагонадёжных или тех, кого сочли таковым, хватают и волокут в околотки, откуда хорошо, если один на десяток выходит. Всех рабочих объявили неблагонадёжными и держат прямо на заводах, отдельно от семей. И так будет продолжаться до конца войны. Чтобы попасть в число благонадёжных надо сдать товарища, замеченного в сочувствии нашему делу. И сейчас не семнадцатый год, сознательных рабочих слишком мало, и потому доносят постоянно. Преступный элемент полностью под контролем, им разрешили совершать мелкие преступления, кражи там, карманной воровство, но ничего больше. С теми же, кто нарушает этот сговор, поступают по законам военного времени. В общем, – резюмировал всё сказанное комиссар, – даже самому Голову, с небольшой группой самых опытных агентов, удалось только закрепиться в дальних предместьях города. Единственное, что он обещает, это доложить о том, что армия вышла, как только они выступят из Новгорода. Большего ждать, по всей видимости, не приходится.