— Теперь я понимаю, почему именно ты сказала, что я пойму тебя, сама «будучи женой поэта», — с некоторой угрюмостью сказала Эдит, сопереживая творческим мукам зятя и вспоминая, как её собственный муж тяжело переносил часы и дни застоя, когда созревший уже замысел никак не мог вылиться в стройные чернильные столбцы беловой записи.

— Вот-вот, — энергично кивнула Сара. — И ладно, если б помехой этому душевному излиянию послужила какая-то дельная причина, но — нет! Стоило Сэмюелу вдохновиться для работы и начать буквально транслировать на бумагу свои воспоминания, как прямо в окно сунулся какой-то деревенский идиот, торговец из Порлока! Сэмюел сказал ему, что сейчас не время говорить о земельных наделах, что он был в Порлоке на той неделе, заходил к нотариусу и повторная встреча назначена на будущий четверг. Но торговец не унимался! Только Сэмюелу показалось, что он отвадил этого докучливого мерзавца, как тот вошёл в дом и начал занудно предлагать какие-то пошлые скобяные товары, дешёвую галантерею, прочие радости порлокских жён! В результате… Этот придурок, прости за грубость, спугнул вдохновение, и от поэмы остался только жалкий огрызок! Ты только представь! Это могло бы быть величайшее литературное произведение, которое только знал мир! Но… какая-то муха, крыса в человеческом обличье…

— Определённо, мистеру Пулу следовало бы завести собаку, — сказала Эдит.

— Да, это было бы неплохо, — согласилась Сара. Потом, после короткой паузы, она добавила шёпотом, наклонившись поближе к лицу сестры: — Беда в том, что этого надоедливого и прилипчивого купца никто больше не видел.

— Боже…

— Да-да. Я была в доме, но занималась с Хартли на втором этаже. А Лиззи оттирала пригоревший поддон, шум на кухне стоял соответствующий, она бы при всём желании не смогла услышать, как этот деревенский наглец входит без приглашения в приличный дом. Так что Сэмюел поступил с ней даже жестоко. Бедняжка, она сроду не думала, что ей придётся вытерпеть такой скандал! Но самое удивительное не это.

— Но что же?

— Лиззи подробно опросила Сэмюела, как выглядел этот негодяй: невысокий, темнокожий брюнет с залысинами, худощавый, с лиловой родовой отметиной на половину лица. И знаешь что? Лиззи прожила в Порлоке всю сознательную жизнь и божится, что никогда и никто такого человека в городке не видел! Порлок даже городком-то можно назвать с трудом, там всем всё известно, и каждый знает каждого. Но такого господина, со слов Элизабет, там отродясь не было.

— Может, он откуда-то из другого селения, что поблизости?