— Господи… — прошептал Марко, глядя на тыковку.

— Меня настолько впечатлило умение этой тупой крестьянки противостоять пыткам, что я просто не мог не попробовать на себе. Сначала помазал себе запястье и рубанул по нему ножом — ничего. Потом топором хватил. Только рука заныла, как от удара палкой, а топор отскочил как от камня. Тогда я натёрся весь.

— И как оно?

— Поначалу жжёт довольно сильно, кажется, что обгораешь, как на солнце. Потом жжение уходит, а тепло остаётся.

— Расскажи-ка мне поподробнее. Откуда оно у тебя? — сказал Марко, уважительно поглядев на тыковку.

— Когда старая сволочь всё-таки сломалась и начала говорить, то с её слов вышла очень некрасивая картинка. Дело в том, что она дружна с Хоачхин многие годы, они сошлись ещё в те поры, когда эта кухарка была девицею. Сейчас, когда всё начинает открываться, я просто поражаюсь предусмотрительности матушки Хоахчин. Со слов кухарки, служившей ещё во времена войлочных «походных дворцов», старая кормилица прекрасно понимала, кого именно она выкармливает грудью. Мать Хубилая не зря болела всю жизнь, и молока у неё тоже не было неспроста. Все соки из неё выпил младенец. Так она и зачахла, не оправившись от родов. Считается, что Ариг-буга и Хулагу были родными братьями Хубилая, но кухарка сказала, что это не так. Она сказала, что царица Сорхахтани больше не могла родить после Хубилая, и его младшие братья рождены от кого-то из младших жён и сразу после родов переданы ей в присутствии родни, чтобы узаконить родство. Тулуй считал, что это предотвратит рознь между ними… Как мы видим сейчас, Хубилаев отец ошибся, — тут Кончак-мерген нахмурился, задумался было, но собрался и продолжил: — У Хоахчин было специальное кожаное колечко, которое она вставляла маленькому Хубилаю в рот, иначе бы откусил ей сосок. Он родился покрытым волосами, но это не так удивительно. Странно то, что зубы у него прорезались уже в утробе.

— Гнев небес… — прошептал Марко, перекрестившись.

— Кухарка рассказала, что Хоахчин до смерти боялась своего предыдущего, самого знаменитого воспитанника — великого Тэмуджина, отца мунгал. И ещё в те времена решила оставить для себя лазейку: будучи кормилицей, она должна была регулярно купать Тэмуджина в молоке двух драконов и смачивать этой смесью тряпицу, чтобы давать ему сосать раз в каждую новую луну. И она зажилила часть этой чудодейственной смеси, чтобы пить её самой. Потому-то она и прожила так долго!

Марко вспомнил, как не смог коснуться старой кормилицы оружием и как огонь щадил её кожу. Приходилось признать, что версия Кончак-мергена звучит хоть и фантастично, но убедительно.