— Забавна причина, по которой йекэ-нойон Толуй и царица Сорхахтани передали на кормление младенца Хубилая именно ей, — горько усмехнулся Кончак-мерген, продолжая рассказ. Видно было, что его горячая любовь ко всему мунгальскому испытала минувшим днём жесточайший удар, и сейчас это новое, неприятное знание боролось с давней привычкой встречать боевым кличем чингизидов любое упоминание имени Тэмуджина или кого-либо из правящего дома.

— Они наверняка подумали, что, если Хоахчин живёт так долго и по-прежнему хорошо выглядит, может рожать и кормить, значит, в ней живёт особая жизненная сила, — скривился в усмешке Марко.

— Именно, молодой мастер, — кивнул Кончак-мерген.

— Кстати, если кормилица могла рожать, то где её дети? — словно очнувшись, спросил Марко.

— Владыка Тэмуджин был, пожалуй, самым предусмотрительным человеком на всей Суше, — ответил мерген. — Сам он прошёл через унижение сиротства, поэтому…

— Их убивали?

— Нет. Он оставался благодарен кормилице, поэтому её детей оставляли в живых, просто высылали в другие улусы, где они росли среди мунгальской знати, не зная своего истинного родства. Говорят, что существует список её сыновей и дочерей. Но он является одной из самых охраняемых тайн Юань. Настолько охраняемых, что лично я даже не верю в его существование, — засмеялся Кончак-мерген.

— Мерген, прошу, продолжай свой рассказ. Что же кухарка?

— Со временем кухарка обнаружила, что Хоахчин не меняется с годами, а сама она стареет. По её рассказу, ей самой уж минуло тридцать, а она так и не была замужем. Она знала, что Хоахчин что-то делает, занимается какой-то магией, принимает разные сред-ства. Отчаявшись, она однажды подпоила кормилицу, тайком добавив в кумыс рисового вина. Так ей открылось, что Хоахчин тайно попивает императорскую смесь драконьего молока. И она сама стала подворовывать оттуда.

— Помогло ей?

— Она старше меня, но выглядит так, что я хоть сейчас бы показал ей, на что способен ханский нухур как мужчина, — грубовато хохотнул Кончак-мерген.

— Но ты сказал, что в горлянке только молоко Чёрного дракона. Как же смесь?

— Как я уже говорил, молодой мастер, старая прохиндейка глупа, как курица. Она не знала всех свойств этой смеси, как, впрочем, их не знаю и я. Но, согласно своей куриной логике, она рассудила так: «Я принимаю волшебную смесь ради красоты. Кто увидит меня ночью? В темноте я красива и так». Поэтому она пила только белое молоко, а чёрное сливала в горлянку про запас, — расхохотался Кончак-мерген.

— Просто на чёрный день. Конечно, она поняла, что этот её чёрный день настал как раз сегодня, и с радостью отдала чёрное молоко мне. В обмен на жизнь своих домочадцев.