— Во время нашего первого разговора, вы спросили, за что я так ненавижу фашистов. В тот раз я был вынужден отделаться общими фразами. Ну что же, теперь я могу сказать правду. Я ненавижу их за то, что они поставили процесс уничтожения людей на промышленный уровень, возведя в ранг осознанной и целенаправленной политики государства. Жестокость на войне вещь обыденная и, несмотря на всю свою мерзость, довольно привычна. Тяжело удержать от насилия тысячи озлобленных, привыкших к крови и смерти мужчин. Но мне не приходилось слышать ранее, чтобы в новейшей истории подобные инциденты носили систематический характер, в открытую поощряемый государством. А нацисты сделали именно это. Нас, русских, украинцев, белорусов, евреев, грузин и всех других, кого я считал и считаю русским народом, не завоевывали. Нас истребляли! Планомерно и рачительно. Чтобы не тратить драгоценные патроны, травили в газовых камерах и живьем жгли в крематориях. Да не в каких-то импровизированных поделках, а в специально разработанных и построенных для цели максимально быстрого и экономного уничтожения. Впрочем, пуль они тоже не жалели.

Лицо Сталина застыло, превратившись в маску каменного истукана. Лишь слегка подрагивающие губы выдавали крайнюю степень напряжения. По его глазам было заметно, что полного доверия к моим словам у него нет.

— Я вижу, вы мне не верите? Что ж, у меня сейчас нет доказательств моим словам. Скажу больше. В моем мире, где эти факты доказаны судом Нюренбергского трибунала над нацистскими преступниками, находятся те, кто не верит в это. Еще больше тех, кто НЕ хочет верить. Ну, как же, самая просвещенная нация Европы. Кант, Гегель, Ницше… Маркс, Энгельс и прочие. Как такой народ за несколько лет скатился в варварство? Могло ли такое случиться? Могло! И случилось. Больше того, немцы поставили процесс истребления на научную и производственную основу, добавив своего знаменитого орднунга. Они разработали четкие планы и инструкции, в которых процесс убийства был описан с математической точность и рациональностью. Построили заводы-лагеря, с промышленными печами-крематориями, газовыми камерами и идеальными рядами десятков бараков, обнесенных колючей проволокой. Практически безотходное производство, где каждая мелочь учитывается и идет на пользу Рейха. И волосы, и золотые зубы, и личные вещи. Даже детские сандалики. Знаете, такие аккуратненькие ряды из тысяч и тысяч этих маленьких стоптанных сандаликов и ботиночек, которыми под крышу забиты склады лагерей смерти. Я рядом с ними аккуратными штабелями уложены обнаженные трупы бывших хозяев и их родителей. Они тоже не пропадут зря. Их кремируют, а пепел пойдет на удобрение не слишком плодородной немецкой земли!