Я что, не помнил, как один гениальный, слабый и невезучий человек с шапкой седых курчавых волосами и грустным семитским взором, однажды написал: «Открытие в науке совершается отнюдь не логическим путем; в логическую форму оно облекается лишь впоследствии, в ходе изложения. Открытие, даже самое маленькое, — всегда озарение. Результат приходит извне и так неожиданно, как если бы кто-то подсказал его»?

Помнил, помнил конечно. Особенно если учесть, что и прочие столпы науки многое объясняли наитиями, приходившими, казалось бы, из ниоткуда.

Менделеев увидел периодическую таблицу во сне.

Мечникову принцип фагоцитоза был явлен в час отдыха. Точно так же, как структурная формула бензола Фридриху Кекуле, увидевшему извивающиеся как змеи молекулы, кусающие себя за хвост.

Бантингу методология серии экспериментов, результатом которых стало открытие инсулина, привиделась, когда он дремал после сытного обеда. Если учесть, что опыты заняли почти год, то вопрос, кто такое способен вложить в голову человека, становится чисто риторическим.

Основатель евгеники, изобретатель тестов на интеллект и дактилоскопии Гальтон высказывался совершенно определенно: «Лучшее из того, что дает нам мозг, совершается независимо от нашего сознания».

Ньютон, никогда не допускавший малейшей неточности в суждениях, говорил примерно то же самое: «В основе всех великих открытий, когда-либо сделанных человеком, лежит смелая догадка». И весь остаток жизни посвятил теологии…

Примеры озарений можно перечислять бесконечно. Фактически, любое серьезное открытие и есть результат озарения. Нам, чаще всего в награду за усердие, а иногда и просто так, позволяют понять то, что всегда было рядом.

Заметьте, не выдумать, не создать, а просто понять и по возможности использовать. Задолго до того, как мы придумали названия радуге, звездам, квазарам и пульсарам, они существовали в природе, и не наше дело объяснять создавшему их, какими закономерностями описываются их свойства.

Да, мы создали массу механизмов, в природе не существующих. Это так. Но наилучшим ли образом все созданное нами решает наши проблемы. И лучше ли наш эхолот того, что уже был у кашалота или дельфина. И что совершенней: атомная электростанция или любая из звезд, что мы видим в ночном небе?

И насколько в итоге наше знание достоверно? Какими бы мы не пользовались приборами, в итоге мы получаем результат исследования в виде, доступном для. То есть, положения стрелки на шкале, тепло, звук, изменение цвета растворов.

Затем — анализируем и проверяем экспериментом. Он, эксперимент, должен нам все подтвердить. А с помощью чего, собственно? Да с помощью все тех же органов чувств!