— Надо спускаться, — вдруг сказал Петя Нитки. Сказал очень спокойно и очень рассудительно. — Иначе нас —

— А ты откуда знаешь? — прошипел молчавший до этого Костик Нифонтов.

— Знаю, — с прежним спокойствием сказал Петя.

— Света нет, — Две Мишени принялся рыться в карманах. — Сейчас, у меня были спички…

— Там, внизу, мешок с припасами. Там и фонарь, и свечки.

— Кадет Ниткин! — ахнула было Ирина Ивановна, однако подполковник быстро приложил палец к губам — голоса раздавались совсем быстро. Грохнул выстрел — похоже, палили просто так, во все стороны.

Вспыхнул фонарик. Две Мишени зажёг свечу, вручил её Косте Нифонтову.

— Потом станем разбираться, Ирина Ивановна, — сказал примирительно. — Не прожигайте, прошу вас, кадета Ниткина взглядом. Напротив, кадету Ниткину стоит вынести благодарность — за сделанное признание. Нам этот припас очень поможет…

Они медленно и осторожно двинулись прочь от ведущих наверх ступеней.

— Всё будет хорошо, — шепнул Две Мишени. — Верные войска должны вот-вот подойти. Капитан Ромашкевич выведет седьмую роту. Всё будет хо…

Бабахнуло; потерна наполнилась дымом.

— Дверь взорвали, — Ирина Ивановна развернулась, поднимая браунинг.

— Смотрите! — вдруг дернул её за рукав Костя Нифонтов.

Из-под двери в боковой стене потерны пробивался слабый свет. Две Мишени, ничтоже сумняшеся, рванул створку.

Потрескивая и стреляя искрами, здесь высилась невиданная электрическая машина. Опутанная кабелями, усеянная, словно глазами, желтоватыми стеклами циферблатов.

Она работала. Неведомо как и занятая неведомо чем.

По коридору топали многочисленные сапожищи, кто-то орал, вопил, толпа приближалась.

Две Мишени пожал плечами, тщательно осмотрел браунинг.

— Ирина Ивановна…

— Понимаю, — кивнула госпожа Шульц. — Надо прикрыть детей. Может, они успеют. Но… Константин Сергеевич, дорогой. У меня к вам просьба. Я… я не должна попасть к ним в руки. Не должна попасть живой. Вы понимаете меня?