– Какого?

– Тебе ж хочется… – Шепот был почти неслышен. А вот раздумчивое «хм-м-м-м-м» – так даже очень.

– Хочется. – Теперь голос мурлыкал почти, и было это еще жутче шипения. – Хочетс-с-ся.

– Вот мы это и сделаем. И кровь достанем, и замуж она выйти может. А уж по осени, как затяжелеет она, а то и ранее…

Капюшон вплотную приблизился к собеседнику. Шепот опять был едва слышен, но…

– Хорош-ш-шо. Если это получится, я перед тобой в долгу буду.

– Я запомню.

* * *

Патриарх Макарий царицу Марину не переваривал.

Не баба – грех сплошной! Нельзя бабам такими быть! Им платком волосы покрывать положено, платья носить скромные, закрытые, мужчин не соблазнять, лиц не белить, не румянить… хотя последнего царице и не требуется.

И без того хороша, бесовка!

И преотлично о том знает! Гордится даже.

Вот и сейчас прошла ровно мимо стенки, не поклонилась, благословения не попросила… как такое можно стерпеть? Царица ж! За кем боярыни с боярышнями потянутся? То-то и оно…

– Безлепие творишь, государыня!

Остановилась Марина, на патриарха посмотрела, словно на пакость какую.

– Наново ты мне свои глупости рассказывать будешь? Успокойся, отче.

– Государь на богомолье поехал, а ты, царица? Нет бы тоже в храм сходить, а ты…

Марина только рассмеялась, глухо, гортанно. Другой кто о грехе подумал бы, патриарх же… не тот у него возраст, чтобы в грех впадать. А вот посохом бы ее огреть поперек хребта! Да добавить!

– Господь меня отовсюду услышит. Ты-то чего, старче, с царем не поехал?

Макарий крепче посох стиснул.