– И то верно. Думаешь сказать надобно?

– Обязательно. А как не скажешь да она стороной узнает… Отца в палаты пригласили. Скажет он слово не там или не так, мигом дойдет до чужих ушей.

Илья даже побледнел:

– Не думал я о таком-то, сестрица.

– Так подумай.

– Подумаю. И скажу.

* * *

– Как живая?!

Полетело в стену зеркало, за ним шкатулка. Впрочем, человека в длинном темном плаще, с накинутым капюшоном гнев собеседника не испугал.

– Живая. Я за подворьем следил, там холопка померла, а боярышня жива-живехонька.

– Я же… ах ты дрянь! Это та девка… она мне чужую кровь продала, не иначе!

– Надо было о том раньше подумать.

В стену еще и чернильница полетела. Потом гнев утих.

– И пусть! Холопок много! Не жалко! Только вот кровь боярышни…

– Неуж никого еще продажного не найдется?

– А ежели опять то же самое? Знаешь, сколько сил этот ритуал тянет? Это не муху прихлопнуть, это человека в расцвете сил со свету сжить! И она сопротивляется, тут кто хочешь сопротивляться будет!

– Да уж понятно, – закудахтало из-под плаща. – Кому ж понравится?

Ответом ему было злобное шипение. Словно громадной гадюке на хвост наступили.

– Тебя спрос-с-с-сить з-с-с-сабыли!

– Да и не надобно меня спрашивать, – с тем же кудахтаньем отозвались из-под капюшона. – Надобно было кому умному поручать, а не дураку набитому.