Видел что?

Слышал?

Сосед только головой покачал.

Участок-то, считай, в начале переулка находится, большая улица рядом. Собака – и та уж ни на кого не брешет. Разве кто на подворье полезет, тогда порвет. Но молча.

Смотреть, кто уехал, кто приехал, да когда?

Некогда!

В том и дело, что некогда, неохота, своих дел хватает. Было б что интересное, к примеру, царь бы приехал – не упустят. А просто так? Один человек приехал, второй пришел, потом лошадь пропала куда-то, а второй… да тоже ушел, наверное.

Когда б не Хватайка, кобель паршивый, и не поинтересовался бы никто, пролежал бы боярин до весны. Ярыжки это отлично понимали, и было им грустно.

Расследовать такое никто не умел.

Увы – висяк [53].

Ох, что начальство скажет!

Жуть, что скажет. Уцелеть бы!

* * *

Дарёна Аксинью отчитывала – только пух летел во все стороны.

– Да в уме ли ты, девка?! К первому попавшемуся бегать? Думаешь, нужна ты ему?!

– Твое какое дело, старая?! – привычно отругивалась Ксюха.

– А чье ж еще? На моих руках выросли, я вас и люблю, как родных. И я тебе так скажу: когда баба на сеновал до свадьбы бегает, свадьбе и не быть!

– Я с ним не… он не… целовались мы только!

– И то получше будет! Ты ж дочь боярская, кто тебя за него замуж отдаст?

– Мишенька сказал, поженимся, как сможем. Отцу в ноги кинемся – простит.