Фёдор рядом с ней почти упал. Сил не было.

– Яд?

– Яд.

И такое зло Фёдора пробрало.

Яд!

И не в кого другого целили, наверняка в Устинью! Другая-то ему не надобна!

Устя… а не начни боярышни раньше кушать, что было бы? И она бы сейчас…

Фёдор как был у стены, так Устинью в охапку сгреб, к себе прижал. Боярышня и дернуться не пыталась, сил у нее не было вовсе.

– Устя, Устенька… никому тебя не отдам!

И видеть не видывал, как неодобрительно смотрят на него сразу несколько человек в комнате.

Устинья всхлипнула беспомощно.

– Что… что сделать, Устиньюшка?

– Лечь… пожалуйста. Сил нет…

– И молока бы боярышне горячего. Сонных капель дать? – Адам рядом оказался. Есть такое свойство у хороших лекарей – рядом со всеми больными разом быть.

– Да, пожалуйста. – Устю трясти начинало всерьез, то ли от близости к Фёдору, то ли от усталости, а может, и от страха.

– Возьми-ка ты, братец, капли, проводи боярышню да напои.

Фёдор на Бориса поглядел благодарно. Лекарь капли Устинье вручил, Фёдор так по коридору и пошел, с боярышней на руках.

Борис брови сдвинул. Потом он еще к боярышне заглянет. Потом…

А покамест…

– Всех боярышень в комнаты их проводить и боярина Репьева сюда, по его это части. А ко мне бояр Васильева да Орлова позовите. Да патриарх пусть зайдет сразу как сможет, скажите ему о случившемся.