А ведь не враг он…

Обидно сие.

Или…

Что ты скрываешь, боярышня Устинья? Надобно бы о семье твоей поболее узнать. Сестру расспросить, что ли?

* * *

Устя от патриарха вышла мокрая, словно мыша.

Свернула в один из потайных углов, коих так в палатах много, к стене прислонилась. Потом и вовсе на пол сползла, дерево приятно щеку захолодило.

Макарий, Макарий…

Помнит она все, отлично по своей черной жизни помнит.

Сколько ж тебе еще отмерено, патриарх?

Года три, не более. Не отравят тебя, не железом холодным убьют, просто срок твой придет. Смерть, она за всеми в свой черед приходит, а ты весь тот год себя плохо чувствовал, вот и прихватило однажды.

Но это уж потом будет.

А до того…

Устинья и свое венчание с Фёдором помнила. Как сквозь кисею какую, а помнила. И Макария.

Помнила, как беседовал он с ней в прошлый раз, правда, уж после свадьбы, наставлял терпеть и покорствовать. А она и так противиться не могла, все было ровно в дурмане каком.

А еще…

Не друг ей Макарий, и Борису не друг. Он родня Раенским. В той, черной жизни он их хорошо поддерживал, хоть и не впрямую, но показывал, чью сторону держит. Да они и сами по себе силой были, так что патриарх просто им помогал немного. А сейчас кого он выберет?

Вот вопрос…

Тогда-то и Борис умер, и никакой другой силы, окромя Фёдора, не было.

А сейчас?