Да не так и много ей надобно.

Но прабабка и слова сказать не дала, как увидела, сама подошла, за запястья взяла, пульс прощупала.

– Будешь у меня с этого дня печенку кушать. Много. И травы заварю, пить будешь. Ты еще не оправилась от Варенькиных родов, а ребеночка вы уже сделали.

– Правда?

– Илюшку обрадуй, вот кто запрыгает от счастья.

Маша и сама словно по облакам летела.

Илюша!

Беременность!

Первый раз она и не поняла, что это такое, не почувствовала. Не ощущала толком, как это – когда ребенок двигается, не осознала счастья. Да и как тут поймешь что, когда тебя родные то пилят, то осуждают, то попросту ругают сутки напролет. Чудом еще Варюшку не скинула.

И после родов ей с малышкой разлучиться пришлось.

Любила она дочку? Да, любила, а все ж понимала, что иначе быть должно. Когда ребенок ожидаемый, заранее всеми любимый, и она не жертва загнанная, а мама на сносях, радость семьи…

Это совсем другое, Илья это и подтвердил.

Подхватил, закружил на руках, потом опомнился, к себе прижал. А на пол не спустил, так и держал осторожно, ровно стеклянную.

– Правда?

– Прабабушка Агафья подтвердила.

– Машенька… радость-то какая! Ребенок! Наш!!!

И такое у Ильи счастливое лицо было…

– Я тебе десять детей рожу, Илюшенька! Мальчиков!

– Хоть одного, хоть десять, лишь бы с вами все хорошо было. – Мигом будущий отец забеспокоился: – Прабабушка что сказала?

– Что травы пить надо будет, она мне скажет какие, и научит, и присмотрит.