– Как не найтись? Болотная площадь тебя в любую секунду примет. Хочешь?

Марина глазами сверкнула.

– Бореюшка, я еще раз тебя попросить хочу…

Борис только головой качнул:

– Когда это все… Стража!

Долго ждать не пришлось. Мигом влетели, рядом с Мариной встали.

– В возок ее. И в монастырь.

– Будь ты проклят! – сказала, как прошипела, и сама пошла, только кандалы звякнули.

Дверь захлопнулась, Борис к стене подошел, за панель потайную прошел.

– Устёна…

И упал на колени.

Сил не осталось. Никаких.

Любил он Марину! Любил когда-то… это уж потом его колдовством окоротили. А до того – любил.

Устя над ним наклонилась, к себе прижала, защищая, по голове гладила, шептала что-то ласковое.

И потихоньку уходила боль, разжимались злые когти.

Может, и не все так плохо-то?

Устёна… родная моя…

* * *

На клочья б негодную ламию разорвала! И каждый клочок еще пополам порвала!

Когда такое видишь, когда рядом с тобой от боли корчится сильный мужчина, когда его в дугу гнет не от физической боли – душевной, а ты и помочь ему не в состоянии…