Устя любимого мужчину обнимала, шептала глупости разные, и кажется, легче ему становилось.

Наконец Борис в себя пришел, выдохнул, на ноги поднялся.

– Прости…

Устя ему рот ладошкой закрыла.

– Не смей! Каждому опора надобна, а не пустота за спиной. У тебя я есть. Что бы ни было – встану, в любой беде ты меня позвать можешь! Только не передумай!

И почувствовала, как ее ладошки касается ласковый поцелуй.

Боря ее руку взял, ладошку дыханием согрел, губами прикоснулся.

– Устёна… родная моя…

Мир бы за эти слова отдала.

Жизнь и душу.

И отдала ведь… и не жалко теперь! Век бы стояла так-то… чудом государю на шею не кинулась.

Боренька… Любимый.

Вроде бы и ничего не сказано, а две души ближе друг другу стали.

* * *

По коридору Устя не шла – летела на крыльях.

И мир прекрасен, и жизнь чудесная… Могла она и потайным ходом вернуться, да лучше не рисковать. Аксинья за кошаком пошла, вот вернулась она, а тут Устя из потайного хода появляется. Нет, ни к чему.

А вот ежели Устя просто вернется… допустим, позвал ее кто или узнать что захотела…

Вот и ко времени пришлось, боярыня Степанида на дороге попалась. Устя шаг вперед сделала, путь ей загородила:

– Боярыня, дозволь узнать?

Степанида Пронская на нее посмотрела вначале без особой приязни, потом уж смягчилась. Когда б не Устя, было б сейчас две мертвых боярышни, а то и три.