Устя смотрела прямо.

– Он сказал, что с первого взгляда меня полюбил, еще с ярмарки той. А мне он даром не надобен!

– А я? Как ты могла?!

– Что я могла? Жить и воздухом дышать? Аксинья, сама подумай, что тут от меня зависело?!

Аксинья и слышать не хотела.

В ее представлении все просто было, Варвара постаралась, нашептала.

Михайле Аксинья понравилась, наверняка. Иначе б он ее не таскал на свидания. Да потом Устинья ему глазки состроила, дорогу Аксинье перешла, счастью сестринскому позавидовала. Оно и понятно, Фёдор хоть и царевич, а только Михайла куда как пригляднее. Когда о внешнем блеске говорить, ему и цены нет. Ладный, гладкий, словцо умеет вставить! Чего еще-то надобно?

Доброту, надежность, ответственность, порядочность?

Может, будь Аксинья старше или умнее, и подумала б она о том. А сейчас – нет. Злоба и отчаяние ее поедом грызли, и Варвара их умело подогрела.

– Что?! Ты меня всегда ненавидела! Завидовала мне!!!

Устя только брови подняла.

– Неужто?

– Ненавижу!!!

Аксинья вон вылетела, только ногой топнула.

Устя к кружеву вернулась.

Плохо, конечно, что все так складывается, но что теперь-то с сестричкой делать? Домой Аксинью отправить? Или дать ей возможность исправиться? Знать бы, как лучше будет.

В той, черной жизни ненавидела ее Аксинья ни за что. Неуж и в этой так будет?

* * *

Варвара Раенская Аксинью неподалеку поджидала, на взлете перехватила.

– Ксюшенька!