– Повезло боярину Никодиму. Такая верность…

– Да верность-то… Понятно. Только вот боярин Данила неженатым умер, наследника не оставил.

– Так, может, внебрачный какой есть? Или у боярыни Ирины был кто? – подначил собутыльник.

На столе давно уж четверть водки стояла. Так что Аким и не удержался:

– Как же! Ежели у нее кто и был, так из своих. Что она, что дочь ее, что сын – все с иноземцами якшались, постоянно к ним мотались. Уж к кому там ездили, того не знаю, а только там боярыня и померла. На ночь у кого-то из знакомых осталась, а там гроза разразилась жуткая… Боярышня приехала, говорит, мать умерла. А сама еще молоденькая совсем, семнадцати не было. Боярин Раенский им дальним родственником приходился, вот он детей к себе взял. А там и царю боярышню Любаву представил. Так все и сладилось у них.

– И брата она с собой в палаты взяла?

– А то ж! Брата она любила, уж когда боярин Данила подрос, он домой вернулся. А до той поры при сестре жил безотлучно!

Аким рассказывал.

Называл имена, даты… чуть не пятьдесят лет при семье – это много. Слуги столько о хозяевах знают – тем и в голову не придет. Собеседник слушал, подливал…

Наутро Аким проснулся в одной из комнат при трактире, сначала испугался – ограблен. Но деньги все на месте были, хозяину его собеседник уплатил вперед, даже за поправку Акимова здоровья, так что мужчина махнул рукой да и позабыл этот случай.

Было.

Выпили, поболтали…

Ну так и что же? С кем не бывает? Дело-то житейское…

* * *

Спустя несколько суток на кладбище шестеро людей появилось. Пятеро мужиков молодых, с ними кто-то непонятный, невысокий, по уши в плащ закутанный.

Оська-бородач, который уж лет тридцать милостыньку при кладбище просил да за могилками приглядывал, на них посмотрел, хотел деру дать – остановили. Поймали, за шкирку тряхнули.

– Ой! Пустите, ироды! Что вам от бедного человека надобно?

– Богаче его сделать хотим. – Когда в пальцах одного из мужчин гривенник блеснул, Оська мигом про нытье свое забыл.

– Чего надобно, боярин?

– Не боярин я. А надобно мне знать, где бояре Захарьины похоронены.