Даже сейчас, даже грязная, измученная, растрепанная – невероятно собой хороша. И волосы черные льются, и глаза бездонные, и губы алые… это если просто смотреть. А ежели чувствовать, ежели ощущать… другие не понимают, почему им неуютно становится, а Божедар почти видит облака мрака, которые вокруг нее завиваются, щупальца по поляне раскидывают – сильна, колдовка!

Мужчина с трудом морок стряхнул, прицелился – и медленно, плавно, стараясь, чтобы болт пошел ровно по ниточке, спустил рычаг.

Кажется, Марина почуяла что-то в последнюю минуту, вскинула голову, хотела дернуться, оглядеться… Болт нацелен был в переносицу, а вошел точно в рот. И кровь брызнула.

Она еще падала, запрокидываясь назад, а Божедар уже знал – не требуется доводки. Потому что мрак втягивался назад. И… что сейчас будет – он тоже знал хорошо. И не собирался на это смотреть дольше необходимого.

Напротив, ему-то как раз и надобно бежать.

Божедар стиснул в ладони коловорот, спрыгнул на землю – и помчался от этого места что есть сил. Да так, что снег летел из-под ног.

Следы?

Никто их искать не будет.

После того, что сейчас начнется, – никто!

* * *

Павел, старший среди обозников, еще порадоваться успел.

Повезло им, отбились.

Хотя что такое везение? Это когда ты готовишься заранее, долго готовишься, упорно… тогда и все хорошо складывается.

Повезло, и что кольчуги под одежду вздели, и что у нападающих не так много стрелков было, и что сами все под рукой держали, и что атамана завалили чуть не вторым выстрелом, а без него тати не так опасны стали… Павел уж поглядел на убитого, передернулся.

Ослоп.

И палица его знаменитая, гвоздями утыканная, рядом с ним лежит. Такой взмахни, а Ослоп ее крутил, как веточку.

И только прилетевший откуда-то сбоку болт остановил его.

Повезло.

Кто-то удачно попал.

Тати – не войско, они свою жизнь ценят. Увидели, что атаман упал, – и начали разбегаться.