Поделом ему будет, подлецу!

И Устьке поделом! Что она – раньше не знала?! Знала, наверняка! Сказать Аксинье не могла? Или Михайле сказать…

Уж могла бы и присушку какую ей дать! Это пусть она отговаривается, что не умеет, а так-то наверняка царевича она присушила! Иначе б Фёдор на нее никогда не клюнул!

Она же страшная! Аксинья намного красивее! А уж Данилова Марфа так и вообще красотка… была! Может, ее Устька и испортила?

Точно, она, кому еще такое было надобно? Вот Аксинья за Фёдора замуж выйдет, обязательно ему пожалуется. И Устьку, мерзавку, тогда в монастырь на покаяние!

Навечно!

Или лучше ее при себе оставить? Пусть смотрит и завидует?

И так тоже можно! Аксинья потом подумает, как лучше сделать.

А пока… жемчуг занял свое место в волосах Устиньи, и девушка вышла из комнаты. Аксинья пошла за ней. Она сегодня тоже принарядилась, не так, как Устька, конечно, но сарафан алый надела, брови подчернила, щеки нарумянила… сказал бы ей кто, что выглядит она ужасно – век бы не поверила. Но выглядела Аксинья размалеванным клоуном.

Впрочем, это ни на что уже не влияло.

* * *

Вот и Сердоликовая палата.

Не любила ее Устинья, да кто б ее спрашивал? Сказано – прийти, они и пришли послушно. Стоят боярышни, переглядываются. Молчат.

Устя тоже молчит.

Она-то знает, что в той черной жизни с ней было, но в этой – не допустит она такого!

Ежели сейчас Фёдор ее своей невестой назовет да не откажет она, празднество начнется.

Потом она будет в палатах царских жить, с Фёдором видеться, к свадьбе готовиться, а потом… за пару дней до свадьбы Устя просто исчезнет, как не бывало. Выйдет из горницы своей да и пойдет себе куда глаза глядят. В потайной ход, потом еще куда… она и сама не знает покамест.

К Добряне.

А оттуда – куда ветер понесет.

Не может она за Федьку замуж выйти, не готова она такое еще раз повторить. Сколько можно, при Борисе останется… потом уйдет.