– Сделаю.

– Вот. Я не знаю, вырастет у нас любовь или нет, но если ты будешь стоять за моим плечом – я готов и дальше сражаться с целым миром. Ты… плачешь?

– Все хорошо, Боря. Это от счастья. Это – от счастья.

Лучше этого признания Усте и не надо было.

– Ты… согласна?

– А я не сказала? Вот дура. Конечно, я согласна.

Борис широко и проказливо улыбнулся, как мальчишка, который сунул мачехе за шиворот живую лягушку.

– Замечательно! Сразу две свадьбы и сыграем!

– А… Фёдор не устроит ничего?

– Не успеет. В один день его свадьба будет, в следующий моя.

– А патриарх? Бояре? Сейчас ведь такой лай поднимется! Скажут, порченая я, больная, век обратного не докажем!

Борис кивнул.

– Потому и поговорю я с каждым из бояр. Это Федька, дурак, за тобой хвостом ходил, ничего вокруг не видел. А я каждой боярышне уж жениха хорошего подобрал, успел приглядеться, кто кому по нраву.

Устя фыркнула:

– Государь, ты, никак, свахой работать решил?

– Дразнишься?

– Немного. – Устя уже улыбалась во весь рот. – Это ты и хочешь боярам предложить?

– Конечно. Не царевич, а все ж добыча будет хорошая. И родителям их лестно, царь посаженным отцом на свадьбе будет, царица – крестной у первенца, когда ты не против?

– Не против, Боря.

– Вот и ладно. Боярам почет и дочери устроенные, нам поддержка. Понятно, кто-то сердце на нас затаит, но постепенно справлюсь я с этим. А сейчас – поддержат.