основания
Основание и бездна
Основание и бездна
Разумеется, внутри философии предлагались многочисленные возможные кандидаты на роль метафизической первоосновы: например, бог, платоновские идеи, вечные субстанции, чисто логические основные законы вроде закона тождества (А = А). Или некоторые другие основные категории мышления, абстрагированные из структуры истинностных логических суждений, как это было у Аристотеля и Канта. Всем этим кандидатам должно быть присуще свойство вечности или даже вневременности: их надлежало понимать до, а возможно, даже и независимо от человека. И все они, не только по Хайдеггеру, выявляли, по меньшей мере, одну из двух проблем: либо их существование было просто невозможно доказать средствами конечного человеческого разума и границ его опыта (бог, субстанция). Либо неизбежно оставалось неясно, в каком опосредующем отношении эти предположительные первоосновы находятся к тому миру, где живое присутствие всегда себя обнаруживает и действует. Наконец, предполагаемый порыв Иммануила Канта оставить классическую метафизику, и особенно ее онтологию, и вместо этого искать категории человеческого разума, которые вообще позволили миру стать миром для нас (предметы направляются категориями разума, а не наоборот), в свою очередь предполагает абсолютно данным разделение между познающими субъектами и познаваемыми объектами. Однако, по Хайдеггеру, это разделение надлежало сперва разоблачить в его мнимой абсолютности и данности. Разве различение субъекта и объекта уже не предполагало тот самый опыт изначальной разомкнутости, которому оно по мере осуществления кантовского проекта якобы собиралось установить четко очерченные границы?
до,
Назад к истоку
Назад к истоку
Как это уже было в работе об Аристотеле (1922), проложившей путь к Dasein-аналитике, онтологические исследования Хайдеггера 1928 года по логике и метафизике (в их узком смысле) ставят своей целью деструкцию всей западной философской традиции. Ведь онтологическое вопрошание традиционно исходило из приниципиально ложных предпосылок. Оно либо оставляло открытым вопрос о том, как конечные, погруженные в поток времени существа вообще могут подойти к определению и, тем более, познанию предметов или оснований бесконечных, а стало быть, и вневременных. Либо оно, не задавая вопросов, исходило из предпосылок, которые вообще-то сами сначала требовали открытой постановки под вопрос (разделение на субъект и объект, теория познания). То есть необходимо вновь вернуться к истоку самой онтологической проблемы, к вопросу о смысле бытия, поставленному еще Парменидом. Но, по Хайдеггеру, каждое серьезное вопрошание Dasein основывается, в конечном счете, на опыте тревожной постановки под вопрос.