Головокружительные высоты
Головокружительные высоты
По ощущению Хайдеггера, именно полное укоренение во Фрайбурге как отправная точка и подлинный фундамент прорыва приведет к совершенно новым высотам и глубинам. Этим летом в хижине он, пока строится дом, в письме к Элизабет Блохман, говорит еще конкретнее:
Я сейчас потихоньку настраиваюсь на Фрайбург, но с каждым спокойным днем, проведенным здесь, всё больше понимаю, что это будет углубление задач или же неторопливое подступание к тому, что на первом фрайбургском этапе было мне еще недоступно. ‹…› Уже последний марбургский семинар нынешним летом был новым путем или, вернее, описанием троп, какие я долгое время смел лишь предугадывать. ‹…› Он [дом] подведен под крышу без единой капли дождя[314].
Я сейчас потихоньку настраиваюсь на Фрайбург, но с каждым спокойным днем, проведенным здесь, всё больше понимаю, что это будет углубление задач или же неторопливое подступание к тому, что на первом фрайбургском этапе было мне еще недоступно. ‹…› Уже последний марбургский семинар нынешним летом был новым путем или, вернее, описанием троп, какие я долгое время смел лишь предугадывать. ‹…› Он [дом] подведен под крышу без единой капли дождя[314].
Если говорить об «освобождении философии» от строительных лесов чистой учености, то теперь, когда взято направление, требуются не только новые тропы, но и другая манера ходьбы. Ведь такой мыслитель, как Хайдеггер, не может ограничиться лишь образцовым примером. Он должен стать для своих слушателей подлинным проводником Dasein, способным действительно сделать так, чтобы другие на самих себе постигли провозглашенный им существеннейший, сугубо человеческий опыт. Иначе говоря, осознание событий бездны и Ничто как истинного и единственного условия возможности подлинного философствования вынуждает Хайдеггера к новому пониманию роли философского учительства: оно должно, наконец, перейти от инструкции к действию, от наставления к обращению. Академический наставник должен стать мастером, глава семинара – проводником присутствия к совместному рывку в Ничто. Идти впереди и вперед, через все мнимые дискурсивные решения и несчетные искажающие поиски опосредования – вниз, в радикальную глубину подлинности. Всё что угодно – только не застывать в чистой учености, в дискурсе.
Для прирожденного харизматика Хайдеггера это упражнение, возможно, легче легкого. Но и очень рискованное. Не в пример конституционному патриоту Эрнсту Кассиреру, этим летом 1928 года он, пророк освобождающего срыва, обладает всем, что ему нужно, дабы «встряхнуть Германию». Поле для этого засеяно, пост получен, дом заселен – и уже вскоре появляется благоприятная возможность. «В марте, – пишет он Элизабет Блохман из нового дома за два дня до Рождества 1928 года, – я приглашен на Давосские курсы и уже дал согласие, не в последнюю очередь – ввиду перспективы регулярных высокогорных прогулок».