Рассуждая терминологически, за «аналитикой присутствия» (Dasein), которая описывала «раскрытие внутренних возможностей понимания бытия», должна была последовать, по выражению Хайдеггера, собственно «метафизика присутствия».

Центральное место в ней займут два вопроса: 1) каким способом человек вообще понимает такую вещь, как бытие? И 2) как это понимание связано со временем?

Стало быть, в 1927–1928 годах, если и дальше позволит демон, предстояло, «учитывая проблему бытия и руководствуясь ею, доказать временность как главное состояние присутствия».

Путь фундаментального онтолога (Что значит «бытие»?), как и во всех хайдеггеровских исканиях этого этапа, должен выглядеть окольным – через конкретное бытийное понимание спрашивающего присутствия. В конечном счете, не присутствие дóлжно выводить из природы бытия, а наоборот: бытие – из природы спрашивающего присутствия. А оно при ближайшем рассмотрении носит глубокий отпечаток временности.

После бытия

После бытия

С пониманием бытия у присутствия, сколь ни конкретно оно определено, вне всякого сомнения, обстоит так: на самом деле оно всегда уже пред-положено! Оно всегда уже здесь, дано, прявляется в целости как уже разомкнутое, а именно независимо от того, какого рода конкретно сущее попадает в определяющее поле зрения того или иного присутствия (домá, ели, стулья, грибы, молотки, гвозди, бактерии, кванты…). То есть самому бытию, в противоположность конкретно сущему, свойственно, по меньшей мере, одно: довременность, которую еще необходимо изучить. Стало быть, выражаясь словами Канта, оно носит априорный характер:

Бытие при всяком постижении сущего уже заранее понято, предшествующее понимание бытия как бы просветляет всякое постижение сущего[311].

Бытие при всяком постижении сущего уже заранее понято, предшествующее понимание бытия как бы просветляет всякое постижение сущего[311].

Этот опыт довременности уже есть важное движение онтологической мысли, по крайней мере, для вопрошающего, стремящегося глубже понять соотношение бытия и времени. Ведь каждому человеку и даже ребенку с самого начала нужно разъяснить одно: существует очевидное различие между сущим и бытием. Сущее – это всё, что является и находится для нас в мире как конкретно определимое (дома, собаки, стулья, молотки, гвозди, кванты…), – то есть вообще всё! И тем не менее, как бы за всем этим, имеется кажущийся по-прежнему весьма осмысленным вопрос о том, в чем состоит или же чем, в конечном счете, определяется бытие всего этого сущего. То есть, вопрос онтологический, мать всякого философствования: что особенного с этим «бытием»? «Есть» ли оно само тоже? И если да, то таким же образом, как всё прочее сущее, или совершенно иным? Этот вопрос Хайдеггер называет вопросом об «онтологическом различии». И единственное, что можно по-настоящему показать касательно этого различия, опять-таки вот что: в каждом случае бытие постоянно предшествует сущему, то есть находится с ним в темпорально обоснованном отношении фундаментального различия. Тем самым Хайдеггер как сосредоточенный на бытии фундаментальный онтолог может далее конкретно спросить: в каком опыте это различие проявляется для присутствия (Dasein) наиболее выразительно?