В том же победном и для страны, и для литературной судьбы Лескова году в свет вышло сразу несколько биографических заметок его сына¹⁰⁸⁰. Появились брошюрка Федора Евнина о жизни и творчестве автора «Левши»¹⁰⁸¹ и сразу две – одновременно! – монографии о нем: Леонида Гроссмана и Валентины Гебель¹⁰⁸². Публикация в военном 1945 году двух литературоведческих книг о еще недавно как бы несуществующем писателе выглядит сознательным идеологическим жестом, означающим не только реабилитацию Лескова, но и превращение его в непосредственного участника построения советского национального мифа. Патриотичный, любящий русский народ и русскую речь Лесков отныне, в полном соответствии с декларацией М. Горького, стал классиком, представляющим нацию наряду с Львом Толстым, Тургеневым, Гоголем, Салтыковым – Щ едриным.

Плотина была прорвана – в послевоенное время Лескова печатали много, часто, массовыми тиражами, как в столичных, так и в провинциальных издательствах, всё с тем же знакомым нам набором канонизированных текстов.

Но для подтверждения статуса классика требовались и более отчетливые знаки. И они последовали.

В конце 1954 года в Гослитиздате вышла, наконец, написанная А. Н. Лесковым биография «Жизнь Николая Лескова: По его личным, семейным и несемейным записям и памятям». Вот теперь время ее пришло. Новая биография получилась несколько меньшего объема, чем первая, но всё равно увесистой – 47 авторских листов. История ее создания насчитывала к тому времени около двух десятилетий. Увы, Андрей Николаевич выхода своей многострадальной книги[173] так и не дождался – скончался 5 ноября 1953-го. Возможно, хотя бы отчасти он был утешен тем, что и во второй раз завершил труд и что решение о публикации было принято.

Почти сразу после выхода биографии редакция русской классической литературы того же издательства взялась за подготовку восьмитомного собрания сочинений Лескова, первого в советскую эпоху. В собрание должны были войти десятки произведений, неведомых читателям новых поколений. В процессе работы и редакционных дискуссий¹⁰⁸³ восьмитомник разросся до одиннадцатитомника, в том числе благодаря роману «Некуда», который сначала публиковать не планировали, но потом всё-таки включили.

Внимание к Лескову стало следствием общей культурной политики Советского Союза по отношению к дореволюционному наследию, когда многие российские ученые, писатели, художники, композиторы, по словам историка Д. Л. Бранденбергера, «были возведены на русифицированный советский Олимп»¹⁰⁸⁴.

У великой страны должна быть великая литература. Демонстрировать литературную мощь СССР впервые позвали и Лескова. Оказавшись включенным в ряд литературных генералов, он получил право и на собрание сочинений. А все возможные сомнения в том, насколько оправданно введение вчерашнего реакционера в пантеон классиков, отсекал цвет переплета нового многотомника – ярко-красный, сигнализировавший даже самым непонятливым: Лесков наш, Лесков «советский писатель». Впрочем, еще до официального признания этим званием его наградил пылкий электромонтер из Сталиногорска.