РФ: Не знаю, но один из моих естественных талантов лежит в области английского языка, который был моим любимым предметом в школе.

РТ: Например, Under Heavy Manners с одной стороны, кажется, наслаждается языком, а с другой стороны — почти возмущается им.

РФ: Это фриппоязык. Нужно найти такой путь, где язык до такой степени сбивает себя с толку, что в нём может появиться всё, что угодно. Самые глупые куски Under Heavy Manners — на самом деле самые важные: «Я великолепен в отклонениях». Фраза «Оставайся в аду без отчаяния» позаимствована у Духовного Отца Отца Саффрони — монаха на Афонской Горе, чьим советом было: «Держи свой разум в аду, но без отчаяния». Думаю, что наиболее точный предшественник этой фразы — история об одном святом, который терпел муки ада — каким бы образом их ни описать при помощи современной технологии — одним словом, испытывал настоящую ломку, и в конце этого периода бурных событий сказал: «Господи, как ты мог покинуть и бросить меня наедине со всей этой дурью?», и Христос ответил: «Я не покидал тебя, я вместе с тобой прошёл через это, и я восхищаюсь твоим трудом». Так что его совет был — оставаться в аду без отчаяния. Другими словами, человек учится страдать — но речь идёт о необходимом страдании, а не о бессмыслице — и порядочная часть моей личной жизни прошла в аду, и с отчаянием. Но думаю, что Шерборн изменил и это. Я написал те строки на следующее утро после выхода из монастыря; и они о том, как далеко можно зайти в процессе логического мышления и сколь многое возможно при помощи интеллекта, и о том, что только тогда, когда заходишь за пределы всего этого, может что-то случиться. Конечно, разум имеет своё применение — хорошо организованный разум имеет применение, но чудаки проходят через все мыслимые вещи с долгим воплем из 47-ми А — конечно, разум довёл его до такой точки, где надо зайти немного дальше. И его решение — быть великолепным в отклонениях; он нашёл способ работать по-иному, и работа заходит дальше, чем процесс простой, скажем так, субъективной медитации.

Он движется через политику в религию, и всё ещё находит их запутанными и сбивающими с толку. Фраза «Разделяй здесь, моряк» (Sunder here navy man) была очень милой — это анаграмма «Под тяжёлыми методами» (Under Heavy Manners), и после фашизма, я подумал, что это хорошо. Мне ещё нравится неологизм слова, напечатанного внизу, единственный используемый там неологизм — “умнизм”; это была ещё одна находка. “Колокола, я слышу колокола” — колокола Уимборнского Собора были записаны из этого окна на этот кассетный магнитофон. Я подумал, что это тоже было здорово.