Единственное время в году, когда в здании школы (построенном Иниго Джонсом где-то в 1760 г.) было тепло — это август и сентябрь, когда школа была закрыта. Там было невероятно холодно, но это был не только физический холод — там был холод, замораживавший душу. Там ещё были привидения, и, наверное, любая школа, работающая таким образом, привлекает, скажем так, противоположную сторону. Оппозиция совала туда нос.

РТ: Должны ли вы делать музыку? Судя по тому, что вы говорите — наверное, нет.

РФ: Думаю так, что теперь я должен; но делаю не так много, как должен. Действительно, если разобраться, я провожу не так уж много своего времени в музыкальных делах. Думаю, что так же обстоит дело с большинством профессиональных музыкантов. На самом деле, очень трудно создать ситуацию, в которой можно быть музыкальным — почти всё существующее оборудование для создания музыки неадекватно. И я испытываю эти трудности, даже делая Фриппертронику. На прошлой неделе один человек из музыкального бизнеса, с которым я имею дело, сделал мне замечание, что для меня опасно играть Фриппертронику — потому что я могу разрушить свою тайну — «Король-то голый!», вот слова, которые он употребил. А я сказал: но послушай, я встану и скажу: «Смотрите! Я голый!» Так что да, тут есть проблемы. Могу ли я жить без музыки? Хмм. Думаю, не теперь — не теперь; она будет мне нужна. Видите ли, то отношение, которое я выработал с музыкой, не так давно изменилось; я учусь от той музыки, которую играю — если я пишу музыкальную пьесу, то я могу многому от неё научиться, но если музыка импровизируется, то она может начать жить своей жизнью — и я учусь от неё. Так что теперь это что-то вроде дыхания — я нуждаюсь в кислороде, и если штурмовать небесные врата достаточно долгое время, они, может быть, и поддадутся. Я набрасывался на музыку 23 года, вначале будучи совершенно немузыкальным человеком — у меня не было ни слуха, ни чувства ритма — а теперь кое-что начинает открываться и я только начинаю слышать что-то из внутреннего содержания музыки — только начинаю. Несколько недель назад я играл в Филадельфии — пара бенефисов для радиостанции тамошнего колледжа — и вот, играя соло на фоне фриппертронической петли, я услышал следующую ноту, сыграл её, услышал ещё одну ноту, сыграл её и т. д., и играя, я плакал, потому что что-то начало двигаться. Так что вот, в своё время я мог бы бросить музыку и стать писателем, а теперь я думаю, что нуждаюсь в музыке.

РТ: Писателем? Писателем чего?