Если вам нужно общество благоденствия, то нужно сделать так, чтобы люди заботились друг о друге; а когда это качество установлено, то структура возникнет естественным образом. Вполне очевидно, что в случае общества благоденствия человек не может критиковать государство благоденствия, потому что все этого и хотели; но школы не учат, полиция не следит за порядком, а здравоохранение отвратительно — вы ждёте часами, а когда врач вас принимает, то прошла уже неделя, и вы уже мертвы — и тут вам уделяют пять минут. Так что такое общество безнадёжно, оно рождается из недр бюрократии, которая совершенно не заботится о людях, которыми управляет; люди, которым нужна система всеобщего благоденствия — это как раз те люди, которые менее всего способны его получить…

РТ: Очень многим из этих институтов и бюрократических учреждений дорога идея самоувековечивания.

РФ: Первейшая цель любой системы — увековечить себя; и это, в общем, не та цель, для которой система учреждалась.

РТ: Но желательны ли такие стратегии, которые ловят в сети будущее? То есть: может быть, дисциплина цели, дисциплина сознательного решения ограничивает, и иногда негативным образом, долгосрочный план?

РФ: А что, рыба сама залетает в рыболовные суда? Жареные голуби сами летят в рот?

Есть разные пути постановки цели. Нужно решить, какова твоя цель, и это никоим образом не легко; но если ты не знаешь, куда идёшь, то маловероятно, что ты придёшь туда. Другими словами, разница между человеком и кем-то ещё состоит в том, намеренна или нет твоя деятельность; а иначе — дует ветер, и ты летишь по ветру. А это не свобода. Свобода — это даже не то, что можно определить в Билле о Правах. Свобода — это способность принять решение, действовать определённым образом и осуществить его. Итак, нужно создать цель; за целью возникает некая структура способов её достижения, и это не ограничительная сеть; в какой-то степени она ограничивает поведение — в том, что человек решился сделать вот именно это — но то, как человек осуществляет эту работу, это большая разница. В этом есть свобода, и в то же время нет (я хотел сказать — невероятно мало); то есть вы знаете — все мы думаем, что мы свободны сидеть здесь и разговаривать, но на самом деле тут присутствует очень мало выбора.

РТ: Неужели же в «искусстве» не обязан присутствовать большой элемент неосознанного? — при этом неважно, что хотел сказать артист — и, вероятно, в некоторых случаях он был бы разочарован, если бы были осуществлены только его намерения.

РФ: Ну, тут много разных вещей. Первое — всегда существует риск; риск — это то, что взбаламучивает вещи. Вы можете сказать, что это творческая возможность или несчастье — это и то, и другое. Но он неизбежен, если ты остаёшься живым внутри механистической структуры, где начинаются все эти теории об энтропии и т. д. Энтропия — это термин, применяемый к физическому процессу, когда на физическом уровне всё приходит в упадок и любая механистическая ситуация распадается на части.