Дело не в богатстве и не в первой жене, догадываюсь я, даже не в родителях, которых он так и не увидел после отъезда. Мне кажется, он не мог приехать в родной город победителем и триумфатором. В этом случае надо было присоединить себя к победителям и выдержать сравнение с побежденными. Он не мог, потому что до конца жизни остался неприсоединенным ни к кому и ни к чему. Он всегда был и остался самим по себе. Свободным.
«Я должен рассказать вам о нашем последнем свидании с Бродским», – сказал Букалов. – Собственно, свиданием это назвать нельзя, поскольку я участвовал в перезахоронении его праха на острове Сан-Микеле в Венеции в 1997 году».
Алексей Михайлович был в Риме с гостями, когда ему позвонила все та же Сильвана Давидович и сообщила, что 21 июня состоится это перезахоронение. Букалов извинился перед гостями и сказал, что должен срочно выехать в Венецию. Но одним из его гостей был Сергей Красавченко – советник президента Ельцина по культуре. Красавченко – давний друг Букалова, они даже учились вместе в школе. Он вызвался ехать в Венецию вместе с Алексеем Михайловичем. «Сережа, – сказал Букалов, – ты – лицо официальное и не можешь ехать просто так, с пустыми руками». Красавченко согласился, дозвонился куда надо, и к утру следующего дня на пристани острова Сан-Микеле их ожидал российский консул с роскошным венком с надписью «Иосифу Бродскому – от президента России».
Так распорядилась дирекция кладбища, что могила Бродского была вырыта рядом с надгробием американского поэта Эзры Паунда, известного своим сотрудничеством с фашистами, а еще антисемитизмом. Но случилось вот что. В вырытой уже могиле вдруг обнаружили человеческую кость. Это означало, что в соответствии с существующими правилами захоронение в эту могилу стало невозможным. И рабочие принялись рыть новую, подальше от надгробия Паунда. И пока приехавшие на церемонию ждали, Букалов попросил Красавченко подойти к вдове. «Сережа, – сказал он, – другого случая тебе не представится». Красавченко подумал и отправился к Марии Бродской-Соццани. Вернулся он редкостно взволнованным. «Что ты ей сказал?» – спросил Букалов. «Я сказал, – ответил Красавченко, – что хотя нынешнее правительство России не выдворяло поэта из страны, все равно я прошу у вас прощения за то, что произошло тогда. «И что она ответила?» – спросил Алексей Михайлович. «Она ответила, – сказал Красавченко, – что кладбище – не лучшее место для обсуждения этих тем, но все равно спасибо за ваши слова».
23.05.2016
Алексей Букалов в зеркалах Рима