А для московских модников тридцатых иностранец был образцом для подражания. Из-за границы непременно привозили или модную одежду, ткань на платье, или даже пряжу. Цветаева привезла из Франции несколько клубков шерстяной пряжи – белой, голубой, желтой. В августе 1941-го она попыталась в Чистополе эту пряжу продать. “Я никогда таких не видывала, – вспоминала Лидия Чуковская. – Словно не шерсть, а нежный склубившийся дым – клубки, пушистые, мягкие, так и просились в руки, их так и хотелось гладить, будто цыплят, котят”⁷⁴⁴.

Те немногие русские писатели и артисты, что могли выезжать за границу, тратили доступную валюту в бутиках и универсальных магазинах. Илья Ильф, впервые приехав в Париж, купил жене жакет, юбку, четыре вуали, крокодиловую сумку, браслет, перья для шляпы, два пояса (кожаный и резиновый), коробку пудры и пудреницу в чехле, две коробочки румян и две коробочки черной краски для ресниц⁷⁴⁵. Там же, в Париже, Евгений Петров купил жене шляпку (два часа выбирал), туфли и ткань на платье⁷⁴⁶. 1 июля 1935-го на вечере, посвященном двадцатилетию Камерного театра, Ольга Книппер-Чехова произвела фурор своим парижским туалетом и меховым манто. Поездка за границу – бесценная возможность приобрести наряд, которому будут завидовать все. “Франки летят как пух… Хорошие вещи очень дороги”⁷⁴⁷, – жаловалась Ольга Леонардовна во время парижских гастролей МХАТа в 1937-м. Но всё же она купила себе пальто за 1075 франков, “две шляпки, немного белья”⁷⁴⁸. Московские актрисы раскупали роскошные, хотя и недолговечные платья из ламе – особого сорта парчи, которую выделывали тогда из натурального шелка, прошивая его металлическими нитями. Люди попроще, попав за границу, покупали одежду, которая служила им потом годами. Павлику из “Московской книги” Юрия Нагибина дядя привез “из-за границы изумительный пуловер, фисташкового цвета рубашку, в тон ей галстук и серые гетры. Грубошерстные мосторговские брюки, тщательно отутюженные, не портили ансамбля”.⁷⁴⁹ На фоне своих друзей, одетых в перешитые отцовские толстовки, Павлик выглядел великолепно.

Только что присоединенные к Советскому Союзу прибалтийские республики тоже играли роль своего рода заграницы. Там еще можно было купить вещи, которые считались роскошными даже в сталинской Москве, не говоря уж о русской провинции. Ирина Горошевская ездила в Литву к Василию Эмильевичу Сеземану и привезла оттуда ткань на костюм для Мити. Костюм сошьет литфондовский портной. Теперь у Мити будет чем похвастаться перед Муром. Георгий Эфрон был насмешлив и безжалостен даже к лучшему другу. Пока Митя одевался хуже, Мур подшучивал над ним. Но вот “замечательный костюм” готов, Митя надел его, и Георгий должен признать: “…очень шикарный, ему идет”.⁷⁵⁰