Между тем жизнь вокруг менялась. В подвале дома на Покровском в кочегарке начали оборудовать бомбоубежище. На подсобные работы мобилизовали жильцов, и Мур впервые в жизни занялся физическим трудом. С 17:45 до 20:30 (он скрупулезно подсчитал) работал “конвейером”: таскал, точнее, передавал из рук в руки кирпичи, которыми укрепляли подвал. Запачкался и порядком устал. Москва готовилась к противовоздушной обороне, и Мур с 1 июля дежурил на крыше, готовился тушить зажигалки – зажигательные бомбы. Каждый день – с шести утра до полудня. Или с шести вечера до полуночи. Цветаева очень боялась за него, хотя Москву еще не бомбили.
Мура больше беспокоила не война, а перспектива съезжать из квартиры на Покровском бульваре. Семья Шукстов вернулась в Москву, и Цветаевой с Муром пришлось искать новую квартиру. Мур злился на Шукстов: “Они народили детей и теперь, когда все в сборе, идиоты, им нужна площадь, и они, не задумываясь, нас выгоняют. От всего этого многому учишься. Учишься ненавидеть буржуев, эгоистов-буржуев, грязнуль с их дурацкой многочисленной и кретинской малышней, их идиотизм, их безразличие, их страхи и подлости и главное – их уродство”.901
Война в газетах и в истории
Война в газетах и в истории
Оставшись без радио, Мур мог судить о событиях на фронте лишь по сводкам Совинформбюро да по слухам, что циркулировали в городе. Первое время и сводки, и слухи были бодрыми и патриотичными. Немцы несут большие потери, повсюду им дают отпор: “Надо заметить, что немцам наносят сильные поражения по всей границе кроме тех мест в Белоруссии, где им удалось через границу прорваться”.902 В эти дни Эмма Герштейн, работавшая тогда в Литературном музее, готовила с коллегами новую выставку. Сотрудники музея тогда шутили: «Есть только две цели – взять Берлин и открыть выставку». Нам казалось, что Берлин возьмут без нас и очень скоро”903, – вспоминала Герштейн. А 25 июня “вся Москва гудела о том, что Красные Войска взяли Варшаву и Кенигсберг”.904 Это уже Георгий Эфрон записал в своем дневнике. Кстати, это была не такая уж и фантастика. От лесов под Белостоком, где был дислоцирован 6-й мехкорпус генерал-майора Хацкилевича, до Варшавы было 80 километров. Фронт перед ним держала одна германская 258-я пехотная дивизия. 6-й мехкорпус – это тысяча танков, включая 352 новейших Т-34 и КВ-1. Этих танков немцы никогда еще не видели в бою. Как знать, что бы случилось, если б этот бронированный кулак прорвал немецкую оборону: в Варшаве тогда находился штаб группы армий “Центр”. Но 6-й мехкорпус ждала совсем другая судьба – печально известный “белостокско-минский котел”, где погибли лучшие армии и мехкорпуса Западного фронта. И это лишь часть военной катастрофы июня – июля 1941-го. Уже 28 июня немцы вошли в Минск.