И смуглое лицо шофера растянулось в широкую улыбку.

Если гарсон оказался графом, то какие же могут быть сомнения, что шофер Гавриил – князь. Потому он и называет себя только по имени.

– Ой, я не выдержу, вы значит князь!

– Князь, как есть, а вы дедушка, как угадали… Нас из Крыма и из Тифлиса много тут князей… Что шофер, то князь, как пара маслин…

И князь Гавриил стал бывать в семье Иосифа Воробейчика, особенно по воскресеньям, возил он семью, показывал им город, стал в семье свой.

В карты Гавриил не играл, был на хорошем счету – имел две собственных машины, трезвый, работящий, одевался модно, был любезен. Воробейчик стал доказывать Берточке, что князь Гавриил человек стоящий, что если ему дать сбереженные три тысячи долларов, то лучшего жениха и не надо. Да где его, жениха еврейского, искать в таком Париже? Это же не город, а Содом…

– Папа, но… Ведь он… не еврей!.. И какая же я княгиня?..

– Пожалуйста без философии, Берточка… Если Господу Богу угодно было рассеять по лицу Европы сыновей Израиля, то почему я, Воробейчик, должен ломать себе голову и из-под земли отыскивать жениха-еврея… Так Бог захотел. А князем быть и сегодня неплохое дело… Берточка, он и у меня тоже просил твоей руки, и я ему тут же протянул обе мои… И будет у нас, Берточка, не какая-нибудь свадьба, а великосветская – с князем и с графом, понимаешь!..

Помолвка назначена была на завтра, на пятницу.

Князь Гавриил, воистину красавец, в смокинге, прикатил уже в качестве седока, а на место шофера посадил товарища, из Тифлиса. Часа полтора ехали товарищи на квартиру Воробейчика, обоим было радостно, весело. Жаль только, что тифлисский шофер, по-кавказски, так беззаботно, но любовно всю дорогу ударял в вертикально возле него поставленный и покачивавшийся из стороны в сторону чемодан с обильной провизией…

Приехали и привезли с собою в семью Воробейчика новую жизнь, бодрость, радость, беззаботность и, открывши чемодан… О, ужас! Венегрет из духов, консервов, вин, французской голой индейки…

Смеху и радости не было конца.

– Князь, князь, Гавриилушка, как же полюбили же мы тебя… Дай обниму! Сразу стал ты мне родной!..

А после паузы, точно ногой нащупывая и наступая на зыбкую почву, Воробейчик замявшись, предложил свадьбу отпраздновать дома, у себя, в Медоне.

– А, нет, папаша, этого не будет, венчаться будем в синагоге, – испуганно и певуче возразил жених.

– Как?!…только и успел испуганно, за голову схватиться и вскрикнуть Воробейчик.

– Как? А ты же, Гавриил, русский князь?

– Да у нас в Крыму и на Кавказе все князья… Я крымский… из Ливадии. И в синагогу, как свободное время выпадет, я и в Париже сбегаю, помолюсь… мы крымские… мы евреи.