В полной темноте, хотя не было еще восьми часов вечера, вернулись мы на пароход, который на следующее утро должен был продолжать свой путь. Ночь была очень томительная. Помимо жары и неподвижного воздуха, в этой песчаной котловине, не остывшей от дневного пекла, не давал спать непрерывный грохот цепей паровой лебедки. В Салина-Крус нашему капитану не удалось сговориться с грузчиками, заломившими непомерную цену, и ему пришлось произвести выгрузку командой парохода. В непривычных руках дело не спорилось, было много лишней суеты и шума, но как-никак к утру с выгрузкой справились.

С рассветом на пристани появились мексиканки, нагруженные корзинами со всякого рода фруктами и овощами. Упоминаю об этом, чтобы отметить, насколько смешанная кровь мало-помалу возвращается к чистому типу, в зависимости от прилива той или другой крови. У мужчин возврат к индейскому типу еще не так заметен, но женщины простонародья, которых мы видели на пристани, видные, с довольно правильными чертами лица, с обильной черной, как уголь, шевелюрой, смугло-красноватые, казалось, сошли со старинных гравюр, украшавших путешествие вокруг света Дюмон-Дюрвиля{280} и других. Беспокойная кровь испанских конквистадоров, растворившись в крови ацтеков, не в состоянии была изменить внешнего облика, но сохранилась в виде фермента, благодаря которому Мексика не выходит из состояния революционного брожения, и северный сосед ее, пользуясь тем, что все силы страны направлены на внутреннюю борьбу, отхватывает от нее один за другим лакомые кусочки; Калифорния, Аризона, Техас уже потеряны, но натиск продолжается.

В Салина-Крус сошли с парохода студент Пушков, все наши соотечественники евреи и партия китайцев: стало еще свободнее. Пушков, пришедший утром на пароход проститься с нами, сообщил, что в городе есть уже порядочная колония русских евреев, которые очень приветливо приняли своих единоплеменников и его в том числе и обещали им всяческое содействие. Где только нет русских евреев: удивительно, что Амундсен{281} не нашел их на полюсах.

Следующая остановка наша была в Мольендо, порт у входа в Панамский канал, на территории, принадлежащей Соединенным Штатам, в трех километрах отстолицы республики Панама.

Погода снова благоприятствовала нам, но донимала жара. Ведь мы приближались к экватору, и в это время года (был конец июня) солнце было над нами в зените. Непривычно было наблюдать, как в полдень вы не давали никакой тени.

В Мольендо простояли мы более двух суток. Пароход был ошвартован у пристани, никакого запрета относительно берега не было, по всей вероятности потому, что в узкой полосе отчуждения трудно было укрыться тому, кто пожелал бы тайком эмигрировать в Соединенные Штаты. В случае же, если бы такие охотники и оказались, то их просто и без хлопот можно было выдворить на территорию республики. Благодаря этому мы почти целый день проводили на берегу, невзирая на страшную жару.