Картина окружающей местности начала меняться в обратном порядке, но гораздо быстрее, чем при подъеме: поезд катился по крутым уклонам и слышно было, как беспрестанно действовали тормоза. Снега сменились голыми скалами и дикими ущельями, те, смягчаясь, мало-помалу, в своих контурах, уступили место глубоким каньонам, появилась растительность и человеческое жилье.

К вечеру, когда уже начало сильно смеркаться, мы, не выходя еще из гористой местности, прибыли в Мендосу, наиболее крупный город западной части Аргентины, центральный пункт ее виноделия.

Тут пересели на другой поезд нормальной колеи и, успев лишь закупить в ближайшей к вокзалу лавочке кое-какую провизию, тронулись в дальнейший путь к конечному пункту нашего долгого странствования, Буэнос-Айресу.

В большом, очень опрятном, но без всяких приспособлений для отопления вагоне было нестерпимо холодно. Мы вытащили из своего скарба все, что столько нашлось, чем можно было бы прикрыться, но, несмотря на это, не могли сомкнуть глаз от пронизывающего холода. Первые лучи зари открыли перед нашими глазами безбрежную равнину, гладкую, как бильярд. За ночь мы успели выехать из отрогов Анд и теперь находились в районе аргентинских пампасов. Их нельзя даже сравнить с нашими южными степями; те пересекаются балками, разнообразящими пейзаж; кое-где высятся курганы; не похожи они и на нашу Барабинскую степь, по которой двое с лишним суток несется сибирский экспресс, – та хоть пестрит редкими пятнами мелколесья, здесь же равнина, как застывшее море зеленовато-серого цвета, ни холмика, ни овражка. Изредка далеко на горизонте показывались купы высоких деревьев, окружающих группы низких строений – это ранчо – фермы и загонные пункты для скота, который сотнями тысяч и зимой и летом пасется здесь на подножном корму.

Иногда поезд, погромыхивая, пробегал по мостам, перекинутым через реки, текущие почти в уровень с низкими заболоченными берегами. Кое-где виднелись громадные стада крупного рогатого скота да пугливо шарахающиеся от поезда стаи страусов, удачно акклиматизированные в стране.

День выдался солнечный, и к полудню мы обогрелись. Перегоны между станциями очень большие. Около некоторых станций небольшие поселки; крупных населенных пунктов на нашем пути, кроме Мендосы, не было. Только к вечеру, когда мы стали приближаться к Буэнос-Айресу, окрестная местность несколько оживилась: чаще появлялись ранчо, кое-где на горизонте высились трубы кирпичных заводов.

Около девяти часов вечера, в полной темноте, мы прибыли наконец в Буэнос-Айрес и со стесненным сердцем вышли на перрон в шумную толпу совершенно чуждого нам народа – нашего антипода.