Отхожее место, бывшее подле нашего флигеля, было зародышем бесчисленного роя мух и всякого рода насекомых; они кусали мои губы, так что я иные дни вовсе не мог ходить в дом к Клейнмихелю; мои распухшие губы очень его забавляли, и он в эти дни заходил ко мне посмеяться над ними.

Мы не могли понять, что задерживает отъезд Клейнмихеля и держит его в постоянном раздражении. Департаментские бумаги получались каждые два дня из Петербурга с курьерами; некоторые из них действительно могли раздражать его, но не до такой степени. Сколько помню, одно только назначение военного инженер-генерал-майора Герстфельда, {о котором я говорил выше}, товарищем главноуправляющего путями сообщения могло причинить ему сильное раздражение. Это назначение случилось следующим образом. Когда в апреле 1850 г. умер А. И. Рокасовский, Император Николай желал, чтобы Клейнмихель выбрал одного из инженеров путей сообщения к себе товарищем, но он несколько раз положительно утверждал, что никто из них не способен занять этой должности. Государь, считая необходимым, чтобы хотя товарищ главноуправляющего был специалистом по строительной части, увидев в Варшаве Герстфельда, строившего Варшаво-Венскую железную дорогу в пределах Царства Польского, назначил его товарищем главноуправляю щего без предварительного согласия Клейнмихеля. Но его приближенным было известно, что все эти неудовольствия для него не представляли важности и что должна быть другая причина его раздражения. Все знали, что, когда Государь не обращает на него внимания, он притворяется больным и даже на самом деле заболевает, но между тем пронесся слух, что он во время болезни получил собственноручное письмо от Государя. Надо полагать, что оно было не довольно ласково, и потому его не удовлетворило, так как он этого письма никому не показывал. В начале же августа Клейнмихель получил, несмотря на значительно уменьшившееся с 1849 г. к нему расположение Государя, новое письмо, в котором Его Величество выражал живое участие к болезни Клейнмихеля. Это письмо было показываемо всем и каждому, не исключая исправника и окружного начальника государственных имуществ, на которых Клейнмихель в продолжение двух месяцев не обращал никакого внимания, как будто не знал, что они проводили целые дни на господском дворе.

Путь из с. Дмитриевского в м. Почеп следовал через Курск; верстах в 4-х от этого города было поместье Аркадия Аркадиевича Нелидова{414}, вдовца, который был женат на сестре графини Клейнмихель.

Он пригласил графа с семьей и со свитой остановиться у него в доме. Не будучи знаком с A. А. Нелидовым и не получив от него личного приглашения, я нашел более удобным остановиться в Курске на каком-то довольно грязном постоялом дворе. Конечно, я каждый день ездил в имение Нелидова, очень высокомерного господина, имевшего одну дочь, тогда еще ребенка, {но которая должна была быть} со временем богатою невестою; {она умерла при жизни отца, тоже уже умершего}.