Громко прославились партизанские вожди Шкуро, Покровский и другие. Это были молодые люди, которые 26–27 лет попали в генералы, – безумно отважные атаманы разбойников. У Шкуро была особая «волчья сотня» из отчаянных удальцов, готовых пойти за своим командиром в огонь и в воду. Зато он щедро награждал их, не забывая и себя, из награбленной добычи. Это делалось открыто, но не было вождя, более популярного, чем Шкуро. Одно его имя наводило трепет на большевиков и создавало среди них панику. Он был вездесущий, сегодня – на одном фронте, завтра – на другом, всюду, где было жарко и требовалось нагнать страх. В освобожденных городах его забрасывали цветами. Понятно, что такой способ войны, возвращавший людей в Средневековье, имел особую прелесть поэзии для смелых удальцов, как своего рода узаконенное разбойничество. Но с такими людьми и привычками нелегко придется при водворении порядка. И теперь, когда освобождаемые от большевиков города и селения подвергаются порою разграблению со стороны освободителей, едва ли это способствует задаче Добровольческой армии. (Написано в июне 1919 года.)

При мне в Екатеринодар приехала английская военная миссия с генералом Пулем во главе. До большевицкого переворота он жил в Петрограде и прекрасно изучил нашу армию и ее нужды. Перед приездом в Екатеринодар он командовал союзными войсками в Архангельске. Англичане были хорошо расположены к нам, но говорили, что на помощь живой силой нельзя рассчитывать ввиду утомления союзников от войны. Зато они обещали в полной мере материальную и техническую поддержку. В общем, следует сказать, что англичане сделали скорее больше, чем обещали. Совершенно иначе держали себя французы, которые в то время не скупились на обещания.

Это было время расцвета надежд на скорую помощь союзников. Французы начали приготовления к посылке десанта в Одессу. Это рисовалось, как начало образования большой союзной армии, которая заменит немцев, вышибет большевиков из Украины и обеспечит Добровольческой армии продвижение на Москву.

В Одессе был французский генеральный консул Энно, по всем отзывам – человек не только благожелательно относившийся к России, но и прекрасно ее понимавший. В Екатеринодаре были агенты третьего сорта. После молодого, симпатичного, но неопытного Gaulquier приехал также молодой, юркий и самоуверенный Эрлиш, судя по фамилии, не настоящий француз. Он давал понять, что обладает чрезвычайными полномочиями, приписывая себе особые заслуги в деле спасения России, словом, был маленьким Хлестаковым, довольным играть роль. Наши военные, конечно, не умели разобраться в том, какая кому цена, и, чем больше они поверили, что в награду за их верность союзники окажут им самую действительную помощь, тем сильнее и горче было очень скоро их разочарование и даже негодование.