Статья «Что значит ориентироваться в мышлении?» тесно связана с другим кантовским текстом, озаглавленным «Несколько замечаний к «Испытанию „Мендельсоновых Утренних часов“» Людвигом Генрихом Якобом» и вышедшим в качестве предисловия к книге Якоба в 1786 году. Якоб обратился к Канту в марте 1786 года с вопросом, верен ли слух, что Кант собирается написать что-то против Мендельсона. Если это не так, то он, Якоб, хотел бы взять на себя эту задачу. Кант ответил, что слух ложный, и поддержал намерение Якоба, даже пообещав ему внести свой вклад в книгу[1190]. Предисловие – исполнение этого обещания. Кант, по-видимому, послал его Якобу примерно в то же время, когда он послал «Что значит ориентироваться в мышлении?» Бистеру[1191]. Стало быть, он работал над обоими произведениями одновременно.

В предисловии затрагиваются те же проблемы, которые Кант поднял в статье «Что значит ориентироваться в мышлении?» Обращение Мендельсона к здравому смыслу ставит под сомнение само предприятие «Критики чистого разума». В частности, Кант критикует две «максимы» Мендельсона, а именно его утверждение, что все споры философских школ в конечном счете являются не чем иным, как спорами о словах, и его неоднократные попытки замолчать вопросы задолго до того, как они должным образом рассмотрены. Используя в качестве примера «старый спор о свободе и необходимости», Кант пытается показать, что Мендельсон неправ, называя его простым спором о словах. Это важный вопрос, пусть даже догматические философы-метафизики не в состоянии его разрешить. Чтобы показать, что Мендельсон слишком рано закрывает дискуссию по важным вопросам, Кант приводит отрывок из «Утренних часов», в котором Мендельсон пишет: «Когда я вам говорю, что некая вещь так-то действует или подвергается действию, то не спрашивайте далее, что она такое! Если я вам говорю, какое понятие вещи вы должны для себя сформировать, то дальнейший вопрос о том, чем является эта вещь сама в себе, не имеет смысла». Ссылаясь на собственную теорию, разработанную в «Метафизических началах естествознания», Кант указывает, что мы можем знать только пространство, вещи в пространстве, пространственность этих вещей и движение, то есть внешние отношения. Может ли Мендельсон или кто-либо другой на его месте действительно утверждать, что это то же самое, что знать вещь саму по себе? Ответ, утверждает Кант, может быть только отрицательным. Поэтому вопрос таки имеет смысл. Мы вправе спросить: «Чем является вещь, которая во всех этих отношениях выступает как субъект, сама по себе?»