Предположим, что «Тихий Дон» написан в духе А. Н. Толстого или И. Бабеля, что же в итоге останется от него – плачущий интеллигентский монолог о прекращенной жизни и несуразности социальной реальности. А что у Шолохова? – трагически прямой взгляд на жизнь и обстоятельства существования как народа, так и людей из него. Без всякой поблажки и компромиссов.

Перенять словом жизнь становится для Шолохова и задачей и практической реализацией, но при этом он приоткрывает такие тайны и зияния в народной душе, от которой замирают главные его герои, да и читатель опускает голову, не понимая, как это можно все перенести. Перенести-то все это можно, – нельзя сразу и полно это описать. Но вот получилось, вот перед нами «Тихий Дон», вот перед нами русская революция, данная впрямую и без всяких сожалений.

А где художник? А разве мы о нем спрашивали? Он там, где и должен быть – внутри самого текста. Это удивительная вещь: «Тихий Дон» равен полностью Шолохову. Михаилу Александровичу Шолохову, писателю, человеку, который своей рукой все это написал.

То умное слово, которое было указано вначале – онтология, то есть сущность того или иного явления – по отношению к эстетике, слову Шолохова имеет только одно значение – правда и только правда жизни своего народа и лучших его представителей.

Вместо заключения Заметки о прошлом и будущем русского человека

Вместо заключения

Заметки о прошлом и будущем русского человека

Конечно, первая мысль о Шолохове. О его героях, о его «Тихом Доне». Почему первая настоящая книга о русском бунте, «бессмысленном и беспощадном», как пророчествовал еще Пушкин, была написана столь рано – по историческим меркам – и так поразительно трагично?

До сих пор так до конца и непонятно, какие противоречия тысячелетней жизни России вышли на поверхность и перемолотили значительную часть народа, изменили до неузнаваемости жизнь, поменяли систему ценностей? Но вот вопрос – а как об этом можно было написать? Ведь и традиции не сложилось в русском искусстве. Разве что «Борис Годунов» Пушкина с описанием после-смутного времени, о разрыве между героем (царем) и сумрачно молчащим народом.

Трагизм в своем безусловном, определенном еще в античности виде – это завершение (в форме внезапного обрыва) пройденного человеком пути, уничтожение прежней жизни во всех ее витальных аспектах и смысловых параметрах, это – nihil, пустота, смерть, черная дыра, мертвый космос мертвой природы без дыхания и теплоты, без солнечного света и радости детского смеха, весеннего трепетания листочков, плеска морской волны.