Я не хотел раньше времени, не испытав на деле, открывать своего секрета.

Прапорщик Муратов не счел удобным далее меня расспрашивать. Да и времени не было, так как перед крылечком бил копытом Каштан, моя верховая лошадь, удерживаемый за узду конюхом с симпатичным бородатым лицом. Прапорщик Муратов уехал, а я остался в халупке один в самом хорошем расположении духа, не подозревая того, что безжалостная смерть, не сумев похитить мою молодую жизнь в жарких боях, готовила мне новый роковой удар. Поистине, судьбы наши в руках Божьих!..

На другой день дежурным по полку был прапорщик Муратов. Был темный вечер, когда я с несколькими ракетами в руках незаметно ото всех вышел из Повензова. Отойдя от деревни шагов 200, я остановился у края той возвышенности, на вершине которой стоял Повензов. Теперь Повензов совершенно потонул во мраке, и только три-четыре тусклых огонька, пробивавшиеся сквозь завешанные окна, свидетельствовали о его близости. Вокруг меня все тоже тонуло в сплошной темноте, и только далеко впереди, высоко в предгорьях Карпат, торчал глаз неприятельского прожектора, водивший лучом, а по линии фронта падали казавшиеся издали маленькими звездочки ракет.

Прежде чем рассказывать дальше о том, что произошло, я сделаю маленькое отступление и скажу несколько слов о немецком шпионаже. Нужно сказать, что германская контрразведка была поставлена блестяще. Почти неуловимые нити ее опутывали, как паутиной, не только наш фронт, но и тыл. Немцы прекрасно были осведомлены обо всех наших перегруппировках и стратегических планах. Они точно знали, где и какие наши части стоят на фронте, когда бывает смена на позиции и т. п. Сплошь и рядом бывало так, что мы узнавали о тех или иных политических или военных событиях после них. Развитию и успешности немецкого шпионажа на нашем Юго-Западном фронте много способствовало то обстоятельство, что наши армии находились на неприятельской территории, так как почти вся Галиция была в наших руках. Способы передачи сведений были самые различные. Некоторым шпионам удавалось в форме русских солдат переходить фронт, другие сигнализировали по ночам ракетами, сносились с германским штабом при помощи потайных телефонов. Конечно, наше командование всеми силами боролось с немецким шпионажем. Почти ежедневно расстреливали или вешали пособников этого темного дела, однако ничто не могло парализовать губительного и вредного действия шпионажа, и он по-прежнему вил свою ядовитую паутину…

И я, не отдав себе хорошенько отчета в том, что делаю, совершил поступок, за который едва не поплатился головой… Теперь буду продолжать прерванный разговор.