Мне не терпелось узнать, вернулся ли капитан Данилов из Москвы, и 25 августа я сама отправилась к нему. Подходя к его дому, я увидела открытые окна – значит, он уже вернулся. Почему же он не пришел ко мне, как обещал? Я постучала в дверь, открыла его жена. Увидев меня, она смутилась. Я спросила, знает ли она о моих поручениях мужу? Она ответила утвердительно, но было видно, что она очень смущена. Неожиданно она посмотрела мне прямо в глаза и сказала:

– У меня для вас плохая новость.

– После всего того, что… ну, вы знаете…

– Ваш сын Жорж погиб.

Последний удар, который могла нанести мне эта проклятая страна, лишившая меня всего! Жорж погиб в снежную бурю 6 марта 1951 года, его тело так и не нашли. Что касается Трефилова, то он попал в две крупные автомобильные аварии и уже год находился в больнице.

В сентябре я получила визу из французского посольства и письмо от Жанны. Она переправила мне ответ министра иностранных дел Франции депутату департамента Жер: он сообщал, что мои документы в настоящее время оформляются и самое большее через неделю будут заверены и отправлены получателю. От меня требовалось переслать их в Москву на перевод, а потом привезти обратно в Архангельск. Жанна написала мне, что в день моего приезда меня будет ждать жареная индейка. Но внезапно силы оставили меня. Я больше не испытывала желания бороться. Смерть Жоржа подкосила меня.

Вскоре я получила письмо из 4-го лагпункта от моих подруг Анны и Риты, выражавших соболезнования в связи со смертью сына. Доктора Иванова и Шабельская также написали мне слова сочувствия. Это немного меня приободрило. В России дружбу, понимание и нежность можно встретить только в тюрьмах. Может быть, потому, что именно там находятся все порядочные люди? Я была очень расстроена тем, что Люба мне до сих пор не ответила, и я не могу послать Аниной дочке, Ирочке, обещанную куклу… Анна написала о смерти Марии Кузнецовой, освобождении Беллы, отъезде доктора Сандаряна, о том, что наша эксцентричная Фаина должна пройти медицинскую комиссию, и о том, что Рита по-прежнему работает в своей лаборатории. А сама она продолжает трудиться на лесопилке.

Я написала письмо Трефилову с просьбой не присылать мне свидетельство о разводе, так как я собиралась приехать в Москву и остановиться у него как законная жена, пока не получу то, что мне нужно. Я также послала в Красноярск запрос о выдаче мне свидетельства о смерти Жоржа, чтобы окончательно убедиться в том, что моего ребенка действительно нет в живых.

15 октября мое дело о репатриации было наконец полностью сформировано. Я отвезла все бумаги в Архангельск и передала их Кузнецову. Он еще имел наглость спросить меня, узнала ли я его. Я ответила, что вряд ли смогу его забыть после того, что он со мной сделал.