До отхода молотовской электрички еще оставалось какое-то время, и я отправилась на центральную улицу Павлина Виноградова: Августина просила привезти ей сахар и конфеты. В одном магазине продавали сахар, в другом конскую колбасу, но в них стояли такие очереди, что к прилавку просто невозможно было подойти. Я возвратилась в Молотовск с пустыми руками.

Тридцать восьмая годовщина Октябрьской революции – один из двух праздников (вторым является Первого мая), когда русские имеют право получить немного продуктов, отстояв в бесконечных очередях. В эти дни водка льется рекой. Вечером невозможно пройти по улице, не споткнувшись о смертельно пьяных, валяющихся на тротуарах. Милиция подбирает их и увозит в участок. На следующее утро, перед тем как отправиться на работу, они должны уплатить штраф в размере от пятидесяти до ста рублей в зависимости от того, являются они хроническими алкоголиками или нет.

25 декабря доктор Мария Михайловская попросила меня оказать ей услугу. Один ребенок из наших яслей серьезно заболел, а так как старшая медсестра, оказывающая помощь на дому, также захворала, доктор попросила меня заменить ее и сделать уколы пенициллина больному малышу, который жил в Яграх.

Я не была в восторге от этой просьбы, так как мне предстояло пройти двенадцать километров пешком при тридцативосьмиградусном морозе!

Семья, к которой я отправилась, жила в деревянном бараке для морских и армейских офицеров. Мама ребенка оказалась чрезвычайно приветливой женщиной. Ребенку было полтора года, я сделала ему укол и ушла. На обратном пути я встретила сотрудницу сберкассы, принимавшую у меня деньги, которые я откладывала со своего жалованья на сберкнижку. Ее звали Софья. Эта девушка несколько раз предлагала мне познакомиться с французским солдатом, служившим в местном гарнизоне. Я никогда не соглашалась на это предложение, так как не понимала, каким образом французский солдат может проходить военную службу в Молотовске. Я считала это одной из ловушек, расставленных Кузнецовым или Маулиной, и очень их остерегалась. Не желая выглядеть невежливой, я приняла предложение Софьи пойти на чашку чая к ее матери, с которой она жила вместе в десятиметровой комнате. Пока Софья ходила в казарму за пресловутым французским солдатом по имени Жан, ее мать пояснила, что молодой человек действительно родился во Франции, но его родителями были русские, эмигрировавшие из России в 1921 году. Они вернулись в СССР в 1947 году. Жан, сапожник по профессии, был женат и имел троих детей.

Жан оказался красноармейцем высокого роста, с приятной внешностью. Я обратилась к нему по-французски, он понял все, что я сказала, но ответил по-русски. Под предлогом того, что ему нравится моя страна, которая была немного и его (он покинул Францию в возрасте семнадцати лет), Жан заходил ко мне по вечерам со своими друзьями. Это вызывало у меня некоторое чувство недоверия и подозрения, поскольку я не понимала причин, почему он приходит ко мне с друзьями, не говорящими по-французски и совсем не интересующимися Францией.