Ему был нужен спектакль. Облако черного муслина — модель «Эва Перон». У нее три минуты, чтобы все сказать: худое тело декламировало и колыхалось. Чем больше оно трансформировалось, становилось округлым, раскачивалось, играло в Восток, тем больше менялось лицо. «Мы умели сами делать себя красивыми, нам никто не был нужен, — объясняла Николь Дорье. — Затем появились визажисты». От титула визажиста Хосе Луис отказался сразу: «Я приукрашиватель, обманщик. Моя роль? Следовать за магией одежды, уважать взгляд, жест, раскосый глаз цыганки, которая кокетливо прогуливалась в красной юбке. В день коллекции каждая хотела быть самой красивой. Между ними было молчаливое понимание. В этом модном Доме не нравилось „милое“ и „красивое“. Образцами были, прежде всего, Ава Гарднер и Рита Хейворт. Брови и рот были четко прорисованы. Иногда Сен-Лоран делал мне рисунок. Иногда Лулу говорила мне: „Посмотри на эту девушку, ты сделаешь из нее Марлен, а из этой Джильду“».
Вроде бы неподвижная рука бежала по бумаге. «Дорогие мои, я в своей постели, сочиняю для вас истории», — как будто говорил он женщинам. Рисунок выглядел как написанный текст. Он мгновенно вызывал в памяти воспоминание о той или иной встрече. Вот испанская женщина машет веером. Вот мечтательница в белом тюрбане небрежно прячет руки в карманах шаровар. Вот кокетка звенит браслетами и надеется привлечь внимание. Если Ив Сен-Лоран и был самым копируемым из всех кутюрье, все же его экспрессия осталась неподражаемой.
Потом по обе стороны эскиза появлялись пометки: «Одалиска. Тюрбан из хлопка, арабеска. Блузка из ярко-розового муслина. Ярко-зеленый атласный пояс. Белая юбка из глянцевого хлопка с разноцветными арабесками. Нижняя юбка из голубой тафты. Кашемировая шаль». Эти заметки не объясняли рисунка, как и рисунок не иллюстрировал заметки. Линия и движение соединялись в одно: браслеты, ожерелья, палантин с персидскими узорами, соломенные туфли с золотым плетением, тюрбан одалиски, драпированный на манер Лулу. «На фотографиях можно увидеть, что я не была красивой. Движение убирало мои недостатки», — рассказывала Анна Павловски. Он первый кутюрье, кто дарил несовершенным моделям блеск с помощью целой палитры ухищрений. «Обман, — говорил он, — часть соблазнения».
Гром аплодисментов и криков «браво» заполнил зал. С 1976 по 1982 год продажи одежды Высокой моды у Сен-Лорана практически умножились на три: с 11,4 до 31,6 млн франков. Количество покупателей осталось стабильным. Линия