Именно в компании с «эстетическими призраками» он решился продолжить свою карьеру. Пьер Берже подбадривал его. Он только что взял на себя управление театром l’Athénée, который был расположен неподалеку от Оперы Гарнье. На чердачном этаже этого парижского театра, построенного во времена Второй империи, он соорудил небольшой театральный зал и дал ему название «Зал Кристиана Берара». Основной зал он назвал «Зал Луи Жуве». Это была скорее итальянская привычка называть залы по имени людей. Лишний раз это событие доказало значимость Пьера Берже, он впервые действительно вышел из тени и проявил свою приверженность театру, как любитель и как бизнесмен. Он стал организатором парижских по духу «Понедельников l’Athénée». Такое ощущение, что Пьера Берже подстегивал пример его удачливого врага — Пьера Кардена, чей зал обрел в Париже успех.

Ив воплотил в жизнь декорации и костюмы «Двуглавого орла» Кокто, в том самом театре, где в 1936 году — год его рождения — Луи Жуве поставил «Школу жен». Разве Ив Сен-Лоран тайно не мечтал стать еще одним Кристианом Бераром? В 1936 году Берар разработал декорации к спектаклю «Школы жен». Десять лет спустя он же создал костюмы для «Двуглавого орла», представленного в Париже театром Hébertot с участием Эдвиж Фейер, Сильвией Монфор и Жаном Маре.

Тридцать два года спустя после премьеры этого спектакля Сен-Лоран, по-видимому, решил возродить амбиции Кокто: «Я возвращаю публику, — как говорил драматург, — без тени смущения к театру действий. Действие изгоняет скуку, которую большинство наших зрителей принимают за серьезность. Их всех запустили в школу, нужно их вывести из нее на свободу»[718]. «Весь Кокто заключен в этих декорациях», — говорил Сен-Лоран в репортаже для телеканала TF1. Его внешность снова изменилась, лицо слегка опухло от недавнего курса детоксикации. Ему пришлось работать шесть месяцев, он сделал сотни эскизов и несколько версий образа королевы: вагнеровская королева с золотыми крыльями или королева прерафаэлитов. Довольно гнусавым голосом он говорил о платьях для Женевьевы Паж[719]: «Коллекционное платье сделано для того, чтобы в нем жить. Оно двигается. Платье же в сценическом пространстве, наоборот, неподвижно». Критика в целом не приняла эти декорации и костюмы, их находили чересчур близкими к моде. «Невозможно игнорировать тот факт, что они очень связаны с парижским миром моды, — сказал художник Гаруст[720], который сам занимался декорацией ресторана „Привилегия“ при клубе „Палас“, выбрав для оформления фрески и штукатурку: Кокто по стилю очень „Палас“».