На следующий год, в 1980-м, Франсуа Трюффо представил фильм «Последнее метро» с Катрин Денёв, Жераром Депардье, Хайнцем Беннентом, Андреа Ферреоль. Кто теперь забудет норку, черные чулки, черную юбку?! «Костюмы, — рассказывала Катрин Денёв, — были сделаны кинофирмой
В воздухе носился аромат ностальгии. Мода опять спряталась в прошлом. Париж стал свидетелем возвращения 1950-х и парижанок на каблуках, воссозданных Алайей и Тьерри Мюглером. Демоническая Лулу превратилась в ангела красивых кварталов. Она больше не пьет, сообщал Энди Уорхол в своем дневнике от 11 февраля 1980 года. Но Лулу говорила, что порой грустила, потому что всегда хотела быть веселой, и что Ив принимал «миллионы таблеток». Что касается Пьера, он жил своей жизнью, завязал длительные отношения с молодым и долговязым американцем Мэдисоном Коксом, который вскоре стал ландшафтным дизайнером.
В июле 1979 года Ив Сен-Лоран начал серию оммажей[727], первый оммаж был самому себе: он дал уменьшенный вариант коллекции «Мондриан», версия «костюмы». «Надо было найти новое равновесие, новую стабильность», — говорил он, будто под угрозой опасности напрягая линии своих силуэтов. Плечи прямые, ноги нарисованы одним штрихом. «Мондриан — это чистота, и в живописи невозможно дальше чего-то достигнуть в чистоте. Эта чистота напоминает Баухауз[728]. Шедевр ХХ века — это Мондриан».
В течение зимы 1980 года Ив Сен-Лоран также процитировал Арагона (вышивка «Глаза Эльзы»[729]) и Кокто («Разбитое зеркало»). Он вышил на розовом пальто «солнце, я черный внутри» как дань уважения Скиапарелли, которая расцветила это солнце золотыми лучами по эскизу Берара. Он вернулся к театру, придавая Высокой моде дополнительное содержание: всегдашнее умение пробудить в той, кто надевал его бальное платье, иллюзию, что она носила его как роль. В этом сезоне на пальто синего ночного цвета можно было прочитать вышитые золотыми буквами слова Аполлинера: «Все ужасно». Ив Сен-Лоран сделал еще один подобный набросок: на модели была бы вышита строчка «И я не хочу, чтобы ты любил», рядом с рисунком читается его рукописная пометка: «Мое пальто тоже становится идеальным».
В начале 1980-х годов он удалился в свои воздушные замки, словно для того, чтобы лучше созерцать фильм-катастрофу о мире. Путешествие на другой конец ада началось: горящие башни, совращенные девочки, разливы нефти, коллективные самоубийства (секта «Храм народов» в ноябре 1978-го). Неисчислимые толпы взывали ненавидеть Америку у ног старого аятоллы Хомейни, главного человека Ирана с 16 января 1979 года. Столкнувшись с таким подъемом ислама, Запад без бога, без руля и ветрил не имел ничего, кроме развлечений, для успокоения своих избалованных граждан. «Конец эры», — утверждал Энди Уорхол.