Им была свойственна манера преувеличивать себя, но никто из них не обманывался ни в себе, ни в другом. «Когда мы слишком долго живем в воображении, мы начинаем сожалеть, что не были ближе к реальности», — говорил Ив Сен-Лоран. «Не забывайте, что в „священном чудовище“ находится настоящее чудовище», — продолжал Пьер Берже. Но они держались своей линии. «Единственная семья господина Сен-Лорана — это господин Берже!» — клялся Мустафа, который с восточным лаконизмом вспоминал: «Мы видели всё. Страницы, которые поворачиваются и исчезают. Бури при отсутствии грозы». Как Наполеон и Фуше, они что-то находили друг в друге, притягивались как противоположные полюса. «Он делал то, чего я никогда не смог бы сделать, — бизнес, — говорил Ив Сен-Лоран в Нью-Йорке в 1983 году. — Он избавил меня от всех финансовых проблем и дал мне свободу рисовать то, что я хотел и когда хотел. Он никогда не спрашивал меня о расходах, у нас всегда были лучшие ткани, лучшие помощники, лучшие материалы. Это такой тип арт-директора, о каком другие дизайнеры могут только мечтать».

По словам близкого человека, «Ив — больше стратег, он более сло́жен. Пьер — человек ситуации». Им нравилось испытывать себя на прочность, один — одиночеством, другой — властью, что наэлектризовывало их страсть и ревность. «Когда вы говорите с Пьером, Ив насторожен. Когда вы говорите с Ивом, Пьер сходит с ума», — вспоминала одна из близких подруг. Второе испытание — это гнев Пьера Берже: он кричал и становился совершенно белым. Все попадались под его горячую руку, но при этом не надо было расстраиваться: это признак того, что он вас знает, что вы вошли в их ближний круг. С Ивом было все более инстинктивно: важно, есть ли общение душ или нет. И всё, баста. Он ждал, он требовал, он провоцировал, как любовник, перед которым было не устоять, он всегда находился во дворце, где вершились высокие интриги. В конце концов становилось понятно, как говорила одна сотрудница, «что это особенный модный Дом. Никто не входит в него просто так и не уходит целым и невредимым». Мустафа подтверждал: «После стольких лет здесь вы уже мечены, на вас клеймо, вы не можете оставить его». Модный Дом Диора был школой. Модный Дом Сен-Лорана — это клуб, члены которого иногда вербовались после беседы, которая могла продлиться всего пять минут, ломая жизнь или предлагая другую. Учившийся в Японии и нанятый в 1975 году Пьером Берже Кристоф Жирар, управляющий делами Дома Ives Saint Laurent, набросал портрет президента компании: «Часто говорят, что Пьер Берже ужасно злобный, но я так не думаю. Он верит в свой выбор, решительно верит. У него рефлекс собственника, он эксклюзивен, он не делится властью (хотя и делегирует ее) ни со своими друзьями, ни с кем. Он очень щедрый и любит, чтобы в нем нуждались. Он представляет собой сложную смесь нежности и насилия». Домом руководили женоненавистники? «У нас могут быть высокие должности, но мы знаем, что всегда находимся на милости у протеже», — говорила одна сотрудница. Казалось, Пьер Берже презирал женщин так же, как Сен-Лоран — мужчин. «Я всегда находил их менее интересными, чем женщин», — говорил кутюрье.