Пять метров ткани, девяносто часов работы для пиджака, сорок часов — для брюк. Накладные плечи — одна из важнейших составляющих костюма, которая «держит» пиджак, делает силуэт точным, одной прямой обозначая линию спины. Часами выпрямляемые с помощью утюга накладные плечи давали линию плеча, ее секрет заключался в игре прямого угла и легкости при носке. Шелковые подкладки, вышитые гладью; петли, прошитые вручную — в мастерской использовали особую технику, так называемые руки Сен-Лорана, именно они делали ткань «матовой» и при этом живой. Все было продумано с самого начала, все взаимосвязано. С рукавами не было никаких проблем. Говорили, что Ив Сен-Лоран вдохновлялся мужскими костюмами. «Он привнес в костюм дополнительный комфорт», — сказал юноша, недавно взятый на работу, очарованный мастерской «господина Жан-Пьера». Что касается брюк, они подчинялись той же строгости линий. Закрепки, разглаженные утюгом; косым швом по краю кармана нашитая органза, чтобы он не пополз; усиление пояса с помощью атласной ленты; утюгом смягченные раструбы — все это рассчитывалось до миллиметра. «Что важно, — объяснял Жан-Пьер Дербор, — так это безупречность ткани и то, как она ложится при движении. Если раструбы слишком коротки, брюки будут тянуть, если они слишком длинные, то будут спадать».

Чем выше взлетали модели к небесам, в безмятежные эмпиреи, тем более мэтр казался сломленным, застывшим в своей изоляции. Гнев проявился в его интервью немецкому еженедельнику Focus. «Я в ужасе от того, что вижу. Это жалкое и комичное зрелище, оно подошло бы скорее для кабаре. Я считаю опасным направление, в каком движется Высокая мода сегодня. Люди, которые не хотят создавать моду, а только парфюмы и лицензии, пошли за Гальяно. Никто больше не продает платья. Клиентки приходят ко мне. Но я боюсь увольнения десятков рабочих в этих модных домах…» Приговор не подлежал обжалованию: «В Высокой моде после Коко Шанель и меня ничего не будет»[948].

В январе 1997 года галерея Ивона Ламбера вывесила большие баннеры для панорамных обманок в духе Берара, среди которых модели Жан-Поля Готье предстали перед залом как «поклон мэтру Высокой моды». Смокинги-халаты, болеро из перьев на голое тело — все это немного от Сен-Лорана, только в мрачном варианте черного детектива или парижской ретромелодрамы. Мы узнаем платье-гитару, сфотографированное когда-то Жан-Лу Сиеффом в 1971 году. Только оно было надето не на женщину, а на мужчину… От дефиле к дефиле слухи росли, пока Пьер Берже не выступил в 1998 году с официальным опровержением: «Нет, Жан-Поль Готье не является преемником Ива Сен-Лорана»[949]. Сам кутюрье, который до этого часто критиковал модельера, был теперь нежнее в комментариях: «Мне очень нравится Жан-Поль Готье. В нем есть что-то сумасбродное, есть талант к правильному покрою». Так он говорил о модельере, чьи мужские плащи и брючные костюмы воспринимались как дань уважения Сен-Лорану, учителю без учеников, кто не переставал говорить о своем учителе — Кристиане Диоре.