Поскольку Сиджвик считал книгу Соловьёва исключительной из-за того, что последний был соотечественником Е. П. Блаватской, то представляется интересным, как двое других русских воспринимали эту книгу и главного её персонажа, Елену Блаватскую.

Один из них – известный математик П. Д. Успенский, самый близкий ученик Гурджиева. Вот цитата из его книги «Четвёртое измерение», опубликованной в России в 1918 г.:

«Разоблачения», несколько раз появлявшиеся по поводу Е. П. Блаватской, похожи на разоблачения воробьёв, которые прилетели клевать виноград, написанный художником, и потом принялись кричать, что их обманули, что виноград есть нельзя, что это шарлатанство и т. п. Книжка Всеволода Соловьёва «Современная жрица Изиды», из которой многие узнали о Е. П. Блаватской, полна мелкой, не совсем понятной для читателя злобы, и вся состоит из сыщического описания подсматриваний, подглядываний, выспрашиваний у прислуги, и, вообще, мелочей, мелочей и мелочей, которые читатель проверить не может. А главное, т. е. книги Е. П. Блаватской, её жизнь и её идеи, точно совсем не существуют для автора.

Е. П. Блаватская была необыкновенная личность, описать которую во всей её полноте и изгибах мог бы только большой художник… Что бы ни говорили и что бы ни писали о теософическом движении, оно несомненно имеет значительные положительные стороны. Так, оно объединило и вывело на свет искания, бывшие раньше разрозненными и не ведавшими друг о друге… Кроме того, в теософическом движении, бесспорно, много смелого. Оно заставляет людей выбираться из материалистических тупиков, видеть, что жизнь шире и объёмнее, чем люди думали; оно даёт очень много новых слов и понятий, заставляет глубже задумываться о «вечных вопросах», о тайнах смерти, о загадках бытия, не позволяет отходить от них, держит на них; требует от человека, чтобы он жил в Вечном, не довольствовался временным… Нельзя не согласиться с этими смелыми идеями[764].

Другой русский, о котором идёт речь, Виктор Буренин, известный скептик и публицист 1890-х гг. Его отзыв о статьях Соловьёва в «Русском вестнике», из которого взят следующий отрывок, появился в петербургской газете «Новое время» 30 декабря 1892 г.:

В современной русской литературе есть два Соловьёва. Владимир Соловьёв, «философ», и Всеволод Соловьёв, «брат философа». Сами слова «брат философа» предполагают, что Всеволод Соловьёв не имеет собственного литературного имени, или что, по крайней мере, это имя не самое известное. Тем не менее этот сочинитель трудится примерно столько же лет, сколько и его брат, философ, то есть, если я не ошибаюсь, около 20 лет, и, стоит заметить, трудится не покладая рук. Всеволод Соловьёв, как известно, наклепал множество исторических романов, в которых изобразил нравы и быт в России во все времена…