Литературное дарование покойной мадам Блаватской нельзя назвать заурядным, что не раз доказано её статьями под псевдонимом Радда-Бай в «Русском вестнике» под редакцией Каткова; статьи эти, по моему мнению, были в сотню раз интереснее и талантливее всех псевдоисторических романов Всеволода Соловьёва и всех его фантастических и нефантастических сочинений[765].

Вполне вероятно, я всего лишь жертва ошибочного впечатления, однако, читая откровения Соловьёва [ «Современную жрицу»], я нередко приходил к следующему выводу: или Всеволод Соловьёв не вполне точен в своём повествовании об отношениях с госпожой Блаватской, слегка искажает факты и в целом, говоря словами одной комедии, «охотно привирает», или во время своего знакомства с жрицей Изиды он – как бы это сказать повежливее – был не вполне здоров. Пусть рассудит читатель.

Далее следуют вырезки из писем от Соловьёва к Е. П. Блаватской, о существовании которых он, по-видимому, забыл, и которые ясно демонстрируют неправдоподобность его истории. Копии этих писем Буренин получил от сестры Елены Петровны, Веры Желиховской, опубликовавшей их в ответ на обвинения Соловьёва.

Итак, обратимся к «Современной жрице Изиды». Если Соловьёв надеялся написать труд, который останется в истории как точное отображение его отношений с Е. П. Блаватской и другими теософами, он едва ли мог начать его менее удачно.

Он рассказывает о жизни в Париже в мае 1884 г., где он, среди всего прочего, увлекался мистической и оккультной литературой. Вспомнив интересные повествования Радды-Бай (Е. П. Блаватской) в «Русском вестнике», он собрался было искать её в Индии, где она в то время обитала. Но тут его друг показал ему газету «Матен», где говорилось, что несколько дней назад Блаватская прибыла из Ниццы и остановилась в доме на рю Нотр-Дам-де-Шан, и теперь там толпятся посетители в надежде увидеть её. Соловьёв неоднократно напоминает читателям о том, что эту заметку заказала сама Е. П. Блаватская, чтобы привлечь внимание к своему появлению в Париже, но её хитрость не сработала, поскольку, когда он посетил её, никакой толпы у дверей не было[766].

Многие из фактов, приведённых Соловьёвым, оказались фикцией. Во-первых, Блаватская приехала в Париж вовсе не в мае, а гораздо раньше, 28 марта. Во-вторых, ей не было нужды платить за заметки: первого апреля «Раппель» посвятила теософам три колонки, второго апреля её примеру последовала газета «Тан», а 21-го – «Матен». Шестого мая у Елены Петровны взял интервью репортёр «Жиля Блаза», а 11 мая парижский корреспондент «Лондон Уорлд» освещал приём у герцогини де Помар[767]. Елена Петровна отнюдь не приветствовала повышенного внимания к своей персоне; она приехала в Европу по настоянию своих врачей и отчаянно нуждалась в отдыхе.