Умер Алексей Николаевич Крылов в Ленинграде в августе 1945 года и похоронен с флотскими адмиральскими почестями на Литераторских мостках Волковского кладбища.

Лаврентьев

Лаврентьев

«Мы с Хрущевым решили, что надо что-то делать с евреями (в Арзамасе -16 – О.Р.). Послали к ним Тамма с учениками, и Сахаров был с ними. Но они быстро слились с евреями».

«Кстати, не считайте его махровым антисемитом. Он физиков-теоретиков считал евреями – даже русских (полная аналогия с нацистами – О.Р.), думал, что может их заменить. Математиков-евреев он часто считал русскими, если они не шились с обществом физиков-теоретиков как Гельфанд. Он помогал М.Г. Крейну. Виноградов его за это осуждал» [Нов. 96].

Лазарев

Лазарев

П.П. Лазарев был одним из самых первых и верных сторонников советской власти. Он стал и одним из первых репрессированных.

«К ученым должностям и, в особенности, руководящим, нельзя допускать человека, если он не квалифицированный научный работник, даже если у него имеется огромная общественная деятельность в прошлом. При наличии равных в научном отношении кандидатов преимущество, естественно, должно быть отдано коммунисту. Но если имеется хороший ученый беспартийный и плохой ученый коммунист – преимущество должно быть отдано беспартийному.

Вербовка коммунистов в ученые работники стоит в настоящее время весьма широко. К сожалению, как это я могу отметить из личного опыта, коммунистическая молодежь, идущая в настоящее время в науку, слабее беспартийной. И это понятно. Для коммунистов наука занимает одно из последних мест в ряду профессий. Наиболее крупные и выдающиеся коммунисты идут на политическую, административную и общественную работу и только наиболее слабые выбирают научную деятельность. Это правило. Для выдающегося беспартийного молодого человека наука есть почти единственное средство приложение его сил и способностей…было бы правильно дать и беспартийной молодежи более широкий доступ к научной деятельности».

Ландау

Ландау

Ландау, в отличие от многих реализовавших себя вундеркиндов, прожил достаточно долго. Его раннее и яркое развитие в сложнейшей новой области науки потребовало от него всех физических и душевных сил. И он на всю жизнь остался во всем, что не касалось теорфизики, подростком. Часто проявлял искренность и доброту.

Но чем ближе были к нему люди, тем больше он их обижал. Отца, достойного человека, чуть ли не презирал. Любил мать, но с ее похорон ушел в кино. Не пустил в конце войны сестру с простуженной племянницей, даже на время, в свою пятикомнатную квартиру, в которой жил вдвоем с женой – не хотел нарушать свой покой и возможность принимать без помех любовниц. Согласно его теориям, «каждый должен делать то, что ему хочется и не обязан страдать, если даже страдает близкий человек» (Э. Рындина).