В прениях Волков говорит: «Вопросы, поставленные П. А. Марковым, очень сложны. По существу, это философия театра, размышление об основах драматургии и театра. <…> Конечно, мы сейчас встречаемся с ремеслом в области драматургии. <…> Нужно идти к драматургии органической, с миропониманием. Современные драматурги пишут пьесы без миропонимания и, кроме того, не знают, что такое театр. П. А. Марков предлагает идти по пути субъективизма в изображении эпохи. <…> „Ревизор“ Мейерхольда вызвал большие споры потому, что там утверждалось право художника на искренность. Кризис наших драматургов есть кризис неимения того, что надо вынести на сцену».

«В. Г. Сахновский считает, что постановка вопроса П. А. Марковым очень плодотворна. Критика не касается этих тем. Театр должен слышать эти соображения, но с разрешением проблем нельзя согласиться. <…> Театральное творчество и эволюция его форм вовсе не идет параллельно эволюции драматургического творчества. Поэтому театр должен пройти какую-то стадию в своем творчестве для того, чтобы прийти к новым формам. Так называемое „кривлянье“, о котором говорил Бродский, может быть, ведет к открытию в самом театре сценического лиризма и правды.

П. А. Марков в заключительном слове говорит о том, что рассуждение велось в том плане, что у драматургов будто бы растет воля изобразить мир, каким они его видят, а у театров растет противоположная воля – изобразить жизнь, как она есть. Это в какой-то мере верно.

Театр не хочет прочесть, что сказано в пьесе. Театр хочет отказаться от своего права построения театральной реальности. Театр идет на роль простого чтеца, но выявля[ет сущность] именно мир театра. <…> В „Днях Турбиных“ театр прочел свою тему, пусть не увидев всего Булгакова. А „Зойкину квартиру“ театр прочел так, как ее официально надо было прочесть, и поэтому эта вещь не волнует[761]. Театр должен как-то выявлять театральное видение, а под предлогом „соответствия жизни“ театр не хочет видеть по-настоящему»[762].

19 мая Гуревич на подсекции Психологии сценического творчества читает доклад: «Новые данные о сценическом творчестве по книге Станиславского»[763]. Она говорит о работе, еще далекой от завершения, в связи с которой она сотрудничает с автором увлеченным, сложным и не слишком привычным к систематизированному изложению, казалось бы, хорошо продуманных мыслей.

«Сценическая деятельность актера изображается Станиславским как путь к творчеству, начинающийся с простого исполнительства и требующий непрестанного преодоления внутренних препятствий и соблазнов, заложенных в человеческой природе актера», – рассказывает Любовь Яковлевна.